Лиза просияла.
– Бог наградит вас за доброту!
– Но только предупреждаю, – торопливо проговорил граф, – деньги нужны скоро, и если их придется долго ждать, я лучше сразу займусь поисками другого покупателя. Поверьте, это не мой каприз. Просто обстоятельства таковы.
– Нет нужды беспокоиться. – Мадемуазель Браницкая воспрянула духом и снова обрела уверенность. – С нашей стороны сделку вести буду я. В такие детали матушка уже не вникает. За деньгами отправлено вчера. Но если время протянется, то мы просто положим в банк мои бриллианты и выплатим все в срок.
Она не переставала его удивлять.
– У вас с собой бриллиантов на полтора миллиона? – переспросил генерал.
– На четыре, – просто ответила Лиза. – Матушка не оставляет надежду выдать меня замуж. Она полагает, что демонстрация приданого поможет. Но, по-моему, это только отпугивает женихов.
Оба уже смеялись.
– Прощайте, – сказал граф.
Лиза было не решилась подать руку для поцелуя, но он сам требовательным жестом пригласил ее к этому.
– Оповестите меня запиской, когда у ее сиятельства пройдет желание гневаться. И на следующий бал наденьте бриллианты.
Мадемуазель Браницкая затворила за ним дверь. Очутившись на улице, Михаил Семенович должен был признать, что уходит из особняка вовсе не в таком тяжелом настроении, как ему казалось полчаса назад. Славная девушка! А еще говорят: яблочко от яблоньки…
Проводив его, Лиза поднялась в гостиную. Александра Васильевна как ни в чем не бывало сидела за круглым столиком у открытого окна и попивала английский колониальный чай с вишневым конфитюром. Румяная и веселая, она выглядела вполне довольной.
– Зачем вы устроили это представление? – укорила ее дочь. – Граф такой хороший человек, а вы его обидели.
Лукавый огонек мелькнул в глазах госпожи Браницкой.
– Я хотела посмотреть, удалось старику Семену вытоптать в нем породу? Долго он будет терпеть мои издевательства?
– Ну и каков результат вашего эксперимента? – устало спросила Лиза, садясь рядом и уронив руки на колени.
– О! – удовлетворенно протянула Александра Васильевна. – Вышколили его на славу! Этот, – графиня кивнула на портрет, – убил бы меня при первой попытке возражать. Но все же, – на полных губах Браницкой расплылась мечтательная улыбка, – наш мальчик.
– Вечно вы что-то выдумываете, – вздохнула Лиза. – После вашей выходки, может статься, граф больше не приедет.
– А тебе-то что за беда? – фыркнула почтенная матрона. Но, поймав расстроенный взгляд дочери, смягчилась: – Приедет, куда он денется? Полтора миллиона на дороге не валяются.
Лиза снова вздохнула и, не притронувшись к чаю, побрела к себе наверх. Ей бы хотелось, чтобы друг Шуры Бенкендорфа бывал у них не только ради денег.