– Что же министры?
Де Сегюр, с готовностью и даже с жаром, ответствовал:
– Они говорят, что расстояния огромны и, поелику трудно получать верные сведения, дабы произвести надлежащую оценку. И, что много других затруднений. Но, тем не менее, Ваше Величество, дело надобно двигать, как можно скорее на пользу обеих стран.
Императрица на мгновенье нахмурилась. Взглянув на него, сказала:
– Не беспокойтесь граф, все будет в порядке. Моя к вам благосклонность тому порукой.
Де Сегюр встал с места. Поклонившись, приложился к руке. Блестя радостными глазами, он воскликнул:
– Благодарю вас, Екатерина Алексеевна! Весьма и весьма обязан Вашему Императорскому Величеству!
Императрица, паки благосклонно кивнула ему и, дабы сменить материю разговора, обратилась к Левушке Нарышкину:
– Ну, вы, как друг Кирилла Разумовского, пожалуй, должны знать, каковы дела в его семействе, как сам граф? Он не появляется в столице, предпочитая Москву.
– Кирилл Разумовский жив и здоров, переписывается с сыном Андреем, как, впрочем, и другими сыновьями, постоянно. Теперь он готовится встретить его с молодой женой, дочерью цесарского графа Тун-Гогенштейна.
– Так граф Андрей женился на австриячке!
– Так точно, Ваше Величество!
– А Кирилл Григорьевич все также живет в доме, отстроенном Захаром Чернышевым?
– Все там же, Ваше Величество! – ответствовал, как всегда, с некоторой иронией Лев Александрович. – Живет в Москве совершенным вельможей, затмив всех своим богатством: он дает ежедневные, роскошные обеды, окружен блестящим штатом, почетным караулом, егерями, гайдуками, скороходами, и, вестимо, карликами. Ну, и иногда оставляет Белокаменную, дабы объехать свои малороссийские поместья.
Екатерина посмотрела на Федора Головкина, у коего горели глаза тоже вставить что-то, но Екатерина не дала ему слово, зная, что тот сморозит какую-нибудь критику в адрес графа Кирилла. Потемкин молчал, думая о чем-то своем, сосредоточенно рассматривая свои ногти. Вдруг, он взглянул на Екатерину, глаза их встретились. Князь Григорий Александрович улыбнулся.
– Что имеете сказать, князь? – любезно испросила императрица.
– Ничего, государыня-матушка, опричь того, что зять мой, Ксаверий Браницкий, весьма доволен домом на Мойке, купленным у графа Разумовкого.
* * *
Белокурая Екатерина Романовна Дашкова, в свои сорок два года, выглядела все еще молодой и привлекательной дамой. Но мужчины лишний раз боялись взглянуть на нее: толико гонора и высокомерия являла собой ее персона. Однако не сама ее внешность внушала людям ее неприступность, но ее острый язык. Не дай Бог попасть ей под горячую руку!