Князь Потемкин, уставившись на де Сегюра скептическим взглядом, сказал с недоброй ухмылкой:
– Нам приписывают предприятия, о коих мы и не помышляем! Я знаю, что распускаются ложные слухи о восстановлении Греческой империи, о будущем назначении великого князя Константина императором. Меня же представляют каким-то алчным завоевателем, вечно возбуждающим к войне. Все оное – суть выдумки! Я весьма хорошо понимаю, что разрушение Турецкой империи есть дело безрассудное. Сие сотрясло бы всю Европу! К тому же, естьли бы мы, в самом деле, имели таковое намерение, то разве не согласились бы прежде с Франциею? Мы, на самом деле, ничего не желаем, опричь мира. К тому же, всем известна пословица: «Si vis pacem, para bellum!». – Хочешь мира, готовься к войне!
Де Сегюр, выслушивая Потемкина, прекрасно понимал, что правды в его словах мало. Конечно же, князь знал, что завоевание Турции потрясет мир, но все-таки, восстановить Грецию и поставить там императором Великого князя Константина, есть огромное желание и его, и императрицы. Светлейший князь, понимая, что де Сегюр догадывается об его истинных намерениях, бросил на него уничтожающий взгляд.
– Можете ли вы, – продолжил он с повышающейся интонацией, – сказать то же самое, предпринимая действия в защиту турок даже и тогда, когда русские их еще не трогают? Мои агенты работают и ставят нас в известность о ваших происках. Для чего совсем недавно Франция послала в Константинополь инженеров и офицеров французской армии, кои укрепляют фортификации турецких крепостей и толкуют токмо о войне?
Де Сегюр паки возразил, но уже в обиженном тоне:
– Ваши грозные приготовления в Херсоне, вооружение морской эскадры, коя в полтора дня может явиться под Константинополь, заставляют нас, как союзников турок, советовать им, предпринять нужные меры, чтобы поставить себя в оборонительное и, готовое к бою, положение.
Потемкин нервно прошелся, тяжело топая своими башмаками и оправляя рукава своего камзола. Подойдя к Екатерине, тихонько, токмо для нее промолвил на русском языке поговоркой:
– «Хвалилась синица море зажечь»!
Засим паки перешел на французский:
– Знатно! Я решительно объявляю, что готов письменно заверить вас: мы не тронем турок, но помните, что естьли они нападут на нас, то быть большой войне, и мы пойдем, как можливо далее по их басурманской империи.
Он пронизывающе смотрел на француза глазом, который метал искры. Набравшись смелости, де Сегюр продолжал защищаться:
– Есть ли вы доподлинно хотите токмо мира, то имеете верное средство достигнуть его сближением с Францией. Когда мы станем действовать согласно, то нашего влияния достанет, чтобы поддержать спокойствие в Европе. Хотелось бы, чтоб вы верили, что политика нашего правительства – миролюбивая и прямая, что мы никого не подстрекаем, а стараемся токмо удерживать тех, кто стремиться к завоеваниям и угрожают спокойствию Европы.