– Весьма странно, мсье Сегюр, ваше неожиданное сближение с князем Потемкиным! – изразился как-то в кругу дипломатов пылкий и беспокойный прусский посланник, граф Герц.
– Что же странного в том, что нас сблизили вечные богословские вопросы, – возразил де Сегюр. – Опричь того, разговариваем о возможной торговле между Марселем и Херсоном.
Граф Герц бросил на него недоверчивый взгляд:
– Херсоном? Сим городом, коий и городом-то не назовешь, понеже он токмо недавно возник.
– Там, граф, стоят корабли в порту. Ведется торговля.
– Хорошо, пусть так. И никаких сделок между вами во вред Пруссии?
– Никаких!
– И ничего против Англии? – живо полюбопытствовал Фитц-Герберт.
Де Сегюр обернулся к нему, затем к фон Кобенцелю.
– Ничего! И паче того, ничего против Австрии!
Он ласково оглядел всех, усмехнулся и сказал дружелюбно:
– Господа, неприязнь между нашим кабинетом и петербургским нисколько не смягчилась. Императрица просто очень любезна, посему она так хорошо относится ко мне.
Дипломаты недоверчиво переглянулись, но все – таки вынуждены были принять сии слова на веру.
Сэр Герберт взволнованно заговорил:
– Не знаю, во что выльются наши отношения с Россией: сэр Питт лично не расположен к императрице Екатерине Второй.
– Как бы не так! – отозвался фон Кобенцель. – Ужели захочется Англии потерять торговые выгоды, исключительно им предоставленные в России. Ваши купцы, боясь потерять их, расточая подарки и услуги, сумели даже увеличить в Петербурге вывоз товаров и уменьшить их привоз. Ваши разбогатевшие купцы образовали здесь целый квартал, называемый Аглинскою линией. Честь вам и хвала!
– Честь и хвала нашему благоразумному правительству, – гордо парировал Фитц Герберт. – Оно предоставляет русским кредит на восемнадцать месяцев, а сами покупют у них на чистые деньги пеньку, мачтовый лес, сало, воск и пушной товар.
– Вот видите, сэр, – поддержал его Сегюр, – возможно ли мне, неопытному, молодому дипломату, бороться с такой силой в стране, где французских купцов можно пересчитать по пальцам, которые с трудом выдерживают нападки и всякого рода препятствия от ваших соотечественников. Всем известно, что ваших судов ежегодно входит в Неву две тысячи, в то время как французских всего-то – двадцать.
– Да, граф Семен Воронцов, являясь резидентом Лондона, отдает все выгоды англичанам, показывая свою слишком большую им приверженность, – отметил удрученно граф Герц.
– Однако, – заметил фон Кобенцель, теперь, когда отменена политика «Вооруженного нейтралитета», – такая приверженность может исчезнуть. Вот чего боится сэр Герберт, не правда ли? – обратился к нему австриец.