– Торнтон, ставки высоки, но говорят, что последнее время ты изрядно разбогател, так что это не должно тебя смущать.
– А ты на что играешь?
– На арабского скакуна.
– Твоего?
– Бабушкиного.
– Вряд ли она обрадуется, когда лишится его!
– Сдавай карты, Торнтон, и выкладывай деньги, если ты мужчина.
Несмотря на то что он выпил много бренди, Литтон без труда выигрывал. Даже в подпитии он не забывал запоминать, какая карта выпала его противнику. Через двадцать минут он получил долговую расписку за жеребца; их окружила толпа заинтересованных зевак. Альберт Теннант-Смайт пришел в ярость. Однако Дервенты благоразумно разместили в карточном салоне нескольких крепких вышибал, которые предотвратили драку.
Три дюжих боксера выпроводили Хантингтона из дома; он громко вопил, требуя отыграться. Его крики сопровождались смехом остальных игроков.
«Что, хочешь проиграть и других лошадей, которые тебе не принадлежат?»
«Посмотрим, что скажет на это твоя бабушка!»
«Помяните мое слово, проигрыш не даст Хантингтону спать спокойно!»
Известно было, что леди Хантингтон, вдовствующая графиня, держала свое слабохарактерное потомство в ежовых рукавицах. Альберт был ее единственным выжившим внуком.
Литтон считал, что пресечение такого рода, возможно, и к лучшему. Он заранее жалел девушку, которая захочет выйти замуж за Теннант-Смайта. Она наверняка будет связывать с ним некоторые надежды, которые тот, скорее всего, не оправдает.
Кроме того, ему не давали покоя слова леди Беатрис Мэллори. Какого дьявола Люси общалась с Теннант-Смайтом?! Завтра он непременно спросит ее и посоветует держаться подальше от задиры и интригана, которого он терпеть не мог.
А пока надо постараться узнать о Хантингтоне как можно больше: кто его друзья и каковы его семейные связи. Конечно, у него есть бабушка, но есть и другие, о ком нелишне будет навести справки.
Литтон привык доверять своему чутью. Граф Хантингтон не внушал ему доверия.
Бель погладила Люси по руке; рядом с ней стояла чашка чая и тарелка с лепешками.
– Вам нужно рассказать брату о вашем положении. Без его помощи вам не обойтись.
– Зачем? Если я все ему расскажу, Торн настоит на браке, чего я ни в коем случае не хочу.
– Он… причинил вам физическую боль, когда?.. – Бель запнулась. Продолжать она не могла.
– Нет. Я пошла с ним добровольно… наверное, потому, что вначале меня привлекла его экстравагантность… А когда я поняла, какой он на самом деле, было уже поздно.
– По вашим словам, он намного старше вас; поскольку он старше, он должен был думать за вас обоих! Может, вы хотите, чтобы я с ним поговорила?