– Потому что мне никак не удавалось побыть с вами наедине… Между нами происходит нечто необъяснимое. Я хочу во всем разобраться. Понять, в чем дело.
– А что потом? Вы погубите меня и вернетесь к вашей невесте, которая подходит вам во всех отношениях… Совсем как лорд Хантингтон! А может быть, вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей и поселилась в тех меблированных комнатах в Кенсингтоне? Вы сможете наведываться ко мне всякий раз, как у вас появится желание… Навещать меня время от времени, когда захочется?
– Нет. Все не так. – Он замолчал. Бель показалось, что он хочет сказать больше, но не может. – Я хочу защитить вас, поселить вас в безопасном месте…
Его слова камнем легли на дно ее души. Он уже давно защищает ее, заботится о ее безопасности. Так было не один раз. После несчастного случая, когда ее сбила карета, после пожара, после того, как Хантингтон занес над ней свой огромный кулак. Он защищал и Люси, и тетю Алисию. Он нанял Макфаддена охранять их дом и привез Стэнли с пепелища в Уайтчепеле. Он спас их от полной нищеты, дал им крышу над головой, оградил от голода и скитаний.
И сегодня он сделал то же самое! Он дрался за нее и пострадал; получил многочисленные травмы. Тем не менее он ясно дал понять, что они не пара. Они не могут быть вместе – и не потому, что он не хочет, а в силу родового долга.
Гнев вдруг оставил ее; зато навалилась усталость.
– По-моему, мы никогда не поймем, милорд, что происходит между нами. Однако нам обоим требуется призвать на помощь здравый смысл, чтобы об этом забыть.
Услышав ее слова, он сел в обитое кожей кресло у окна и положил голову на спинку.
Аннабель видела, как он измучен после всех событий, к тому же потерял много крови. Она вспомнила, что булыжники на мостовой окрасились в красный цвет… Она тихо села напротив, в кресло винно-красного цвета, так, чтобы лучше видеть его.
– Аннабель, я прикажу, чтобы нам принесли поесть.
Дождавшись, пока она кивнет, Литтон снова вызвал слугу.
На улице начался дождь. Бель слышала, как капли стучат в стекло. Но ее мир сосредоточился здесь. Ощущение неприкаянности усиливалось непривычной обстановкой и обилием маленьких изобретений вокруг нее. Дождавшись, когда слуга выйдет, граф снова заговорил:
– Вы лечили мою сестру, загородили ее собой, когда Теннант-Смайт собрался нанести удар. Не знаю ни одной другой женщины, которая поступила бы так же, как вы.
– Милорд, я жила в Уайтчепеле. Там приходится быть жесткой.
– Почему, когда я дрался, вы обратились ко мне по имени?
– Я испугалась, что он вас зарежет!
– Едва ли. – Он улыбнулся. – Шей и Орельян неплохо обучили меня обороняться.