Если в раю что-то идет не так, он становится адом. Эта мысль постоянно крутилась в голове Джоан, когда они с Джейми шли к бухте. Неделя после их возвращения из Маккриффа ничем не отличалась от всех предшествующих балу. Они с Джейми занимались исследованиями и читали, часто ездили в деревню и в Маленький дом, дважды с Ангусом и Беннейтом, беседовали с остановившимися там инженерами – мистером Уорреном и мистером Каррутерсом, которые занимались бухтой в деревне. Джейми был совершенно очарован инструментами и рассказами мужчин, те отно сились к его вопросам с большой терпимостью, подробно отвечали и даже поручали несложные задания, которые мальчик исполнял с большим энтузиазмом. Джоан была рада, в том числе и за Беннейта, поглядывавшего на сына с гордостью, но одновременно ощущала себя совершенно несчастной. Голова ее, будто сама собой, постоянно поворачивалась в сторону Беннейта, она никак не могла заставить себя отвести от него глаза. Сердце каждый раз начинало биться сильнее, когда он появлялся в комнате, внезапно находил их на пляже и в детской или отправлял посыльного сообщить, что их ждут к обеду в Маленьком доме.
Но все же расплата ее не миновала – герцог больше не просил ее остаться с ним на ночь.
Ей не была понятна его тактика, но нельзя не признать, что она чрезвычайно эффективна. Беннейт обращался к ней лишь в случае необходимости, несколько раз предлагал руку, чтобы помочь подняться или спуститься во время прогулок в бухте, однажды обнял за талию, спасая от набежавшей волны начинающегося прилива, но это была обычная вежливость и ничего более.
Джоан все больше утверждалась в мысли, что он уязвлен ее отказом, потому не настаивает. Что же до манер, Беннейт всегда следовал правилам хорошего тона. Лишь иногда, когда он брал Джо за руку, казалось, она ощущала его напряжение, будто внутри замирает поток энергии, не сумев найти выхода. Такое же чувство она испытывала, глядя на штормовые волны, с той лишь разницей, что они не сдерживались, взлетали вверх и разбивались о скалы.
Он почти не смотрел на нее, она тщетно ловила взгляд, пытаясь передать боль и желание. Глаза его будто обращались внутрь себя, рот превращался в тонкую линию, как у человека, не допускающего в жизни компромиссов. Отвернувшись, она ощущала спиной острый как лезвие взгляд. Это заставляло задуматься, что, возможно, влечение к ней сменилось в его сердце ненавистью.
Но больше всего Джоан удивляло то, с какой силой ее тело требовало продолжения после ничего не значащих для Беннейта эпизодов близости. Жар мгновенно охватывал ее, сжигал изнутри, его не охлаждало даже безразличие в глазах герцога.