– Папа всегда ходит через ворота у часовни, да, папа?
– Мне больше нравится проходить через внутренний двор, – ответил он, отводя взгляд от Джо. – К тому же мне надо зайти в конюшню. Хочешь завтра прогуляться на пони со мной в деревню?
Джейми раскинул руки и улыбнулся, демонстрируя, как велико его желание.
– А на какой лошади поедет Джо, папа?
Он не знал, что ответить, но на помощь пришла Джоан:
– Вы поедете с папой вдвоем, Джейми. Я останусь в замке, надо помочь мистеру Маккрири.
– Ну вот… – протянул мальчик, покосился на отца и двинулся вперед, перепрыгивая с камня на камень.
Проводив взглядом сына, Беннейт обратился к Джоан:
– Если захотите отправиться на прогулку верхом, скажите Ангусу, он велит подготовить лошадь. Не стоит ограничивать себя прогулками с Джейми, можете взять с собой любого из конюхов. Раз вы Лэнгдейл, должны быть хорошей наездницей.
– Это было условием нашего брака. Альфред не сделал мне предложение, пока не увидел, как я скачу галопом.
Он поднял на ее озадаченный взгляд и через секунду уже смеялся.
– Как вы познакомились?
Джоан улыбнулась, глаза озорно сверкнули.
– Первый раз я увидела Альфреда в худшем месте на свете – клубе «Олмак». Он был в городе после посещения аукциона скаковых лошадей Таттерсоллз, и кузен уговорил его побывать в клубе. Альфред появился за пять минут до закрытия дверей для посетителей, позже он рассказал мне, что очень надеялся, что его не впустят. Мы танцевали, я, признаться, была обескуражена его приглашением. Альфред любил посмеиваться над тем, что в день нашего знакомства я смотрела на него, как на ничтожного червя. Мне очень стыдно, что я производила такое впечатление, кажется, на всех, с кем общалась в Лондоне, я не желала этого, просто чувствовала себя очень несчастной.
– Несчастной? Но большинство девушек счастливы быть в Лондоне во время светского сезона.
Джоан прибавила шаг, но он догнал ее.
– Не пытайтесь убежать, Джо. Достаточно сказать, что я вмешиваюсь не в свое дело, если не хотите это обсуждать.
– Я не от вас убегаю. Холодно, я замерзла.
– Неправда.
Она присела и подняла серый камешек-голыш.
– Чему мне было радоваться, ведь я не красива, не богата, – бормотала она себе под нос.
Беннейт готов был рассмеяться, услышав подобное, но, вспомнив, какой серьезной и молчаливой она была на балу, сдержался. Джоан, как и он, изменилась за годы, но, в отличие от него, в лучшую сторону.
– И как же вышло, что вы с Альфредом поженились?
Лицо ее разгладилось, взгляд смягчился. Беннейт ощутил укол в сердце. Наверное, плохо, что при мыслях о Белле на его собственном лице не появляется похожее выражение. Он до сих пор не мог понять, какое чувство было самым сильным при воспоминании о ней: любовь, обида, разочарование или печаль? Все они сплелись, как водоросли с песком и грязью в комьях, выброшенных морем после шторма.