Беннейт обнял ее и тихо засмеялся, смущая еще больше.
– Зачем? Пожалуй, без всякой причины. Просто попроси меня остаться. Пожалуйста, Джо.
– Останься, Беннейт. Я хочу быть с тобой.
Он застонал, подхватил ее под ягодицы и рывком прижал к себе. И она почувствовала его возбуждение, его твердую плоть. В нем было столько неутоленного желания, что оно сжигало Беннейта изнутри. То, что всего несколько минут назад казалось невозможным, стало единственной целью.
– Джо, я так долго хочу тебя, я не могу больше сдерживаться…
Он будто прочел ее мысли, и теперь это казалось самым важным. Беннейт хочет ее, все остальное не имеет значения. Даже если причина в страхе, одиночестве и минутном помутнении разума. Сейчас он хочет только ее.
– Не сдерживайся, Беннейт.
Она замерла, ожидая, когда он поднимет ее юбки, прижмет к изножью кровати и возьмет прямо там, как делал Альфред в редких случаях, когда их близость случалась не на ложе. Позже он смотрел на нее виновато, а она чувствовала некоторую незавершенность, будто не случилось между ними чего-то главного. Сейчас не время думать об Альфреде, хотя избавиться от мыслей сложно. Вопреки охватившему тело желанию, думы ее были о другом. Беннейт получит то, что хочет, и уйдет, оставив ее вновь страдать в одиночестве.
Джоан подняла глаза, заметив, что руки его замерли. Нет, он не должен сейчас уйти. Она провела ладонью по килту.
– Беннейт, не останавливайся.
– Не спеши. – Волна теплого дыхания прокатилась по щеке и шее, волнуя, и она прижалась к нему. – Позволь мне насладиться каждым прикосновением, почувствовать тебя.
Слова оставляли ощущение важности и необходимости того, о чем он просил. Пальцы скользнули по руке, губы нежно сжали мочку ее уха, потом пробежали по шее, плечу – казалось, будто летний ветерок ласкает нежную кожу. Добравшись до груди, он сжал ее сосок, прикосновение отдалось жаром в лоне, вызвав горячий поток тягучей влаги.
Джоан положила руки ему на плечи, будто собиралась оттолкнуть, но вместо этого крепче прижала к себе, мечтая чувствовать его губы, покрывающие поцелуями все тело. Однако Беннейт не спешил, ладони скользили по спине Джо, осторожно исследуя каждый дюйм. Движения напоминали легкое колебание волн в южной бухте, где под обманчиво спокойной рябью скрывается сила и мощь стихии. Язык его касался тех мест, которые она никогда не считала чувствительными, теперь же сердце заходилось, дыхание учащалось, пальцы впивались в его спину.
– Прекрасная роза «осенний Дамаск», – прошептал Беннейт.
Возбуждение трепещущих тел сливалось, образуя единый поток энергии, требующей освобождения. Каждое прикосновение Беннейта говорило об этом, словно он не желал ничего другого на свете. Внезапно он замер, и лишь горячее дыхание оставалось единственным свидетельством бушующей страсти.