— Последние предложения показательные. Мол, если хотите, можете оказывать содействие.
Берия промолчал, и майор, видимо, решивший, что нарком просто не понял, продолжил:
— То есть они будут искать на нашей территории независимо от нашего согласия, товарищ…
— Вы мне курсы сообразительности тут не открывайте, майор, — поднялся Берия со стула. — Есть еще что-то по вашему прямому заданию?
Каширин поднялся, расправил гимнастерку под ремнем. Посмотрел в глаза наркому, ответил нарочито четко и громко:
— Никак нет! Разрешите идти?
И, после кивка Берии, вышел.
Однако это было только началом, и продолжение не заставило себя ждать.
После этого, как по команде, за две недели на стол наркому легли еще полтора десятка рапортов, суть которых не менялась: немцы проникают на нашу территорию, будто никаких наших войск там нет.
Ну, а потом к рапортам стали добавляться запросы немецкой стороны. Поначалу это были запросы, так сказать, «местные», отправленные командованию тех подразделений РККА, которые располагались на западных, новых, границах после 17 сентября.
Командиры воинских частей от решения вопросов отстранялись, передавая германские послания руководителям территориальных подразделений НКВД, а те, естественно, пересылали в Москву.
Ну, а потом, с середины ноября, запросы шли уже непосредственно народному комиссару Берии. Правда, суть немного изменилась.
Теперь уже не уведомляли о внедрении на советскую территорию, а просили содействия в разыскании и пленении польских офицеров всех рангов и видов войск. И прилагаемые списки становились все объемнее — до пяти-шести десятков фамилий.
Поначалу Берия отвечал, что начата проверка, но в конце ноября позвонил народный комиссар иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов. Оказывается, и к нему немцы постоянно обращаются с теми же просьбами.
Правда, была в его информации и существенная новизна: называя некоторые фамилии, немцы прямо указывали, где и когда был пленен тот или иной польский офицер или чиновник высокого ранга, и где он находился в момент составления запроса.
— То есть, товарищ Берия, немцы получают информацию почти из первых рук, — констатировал Молотов, глядя на собеседника в упор. — А может быть, и из самых первых.
Берии стало неуютно в этот момент, и он пальцем провел по воротнику гимнастерки, освобождая шею.
— Да вы так не волнуйтесь, — смягчился Молотов. — Возможно, кто-то из вашего аппарата просто оказывает услугу, так сказать, по старой памяти, но это надо расследовать быстро и тщательно.
Вернувшись в свой кабинет, Берия тотчас вызвал — одного за другим — трех своих ближайших сотрудников, дал срочные задания и назначил совещание на следующее утро.