Судя по тому, как тем утром выглядели все участники совещания, спать им не пришлось.
Зато самые первые мероприятия были намечены и в большинстве своем уже начаты.
Через три дня Берия позвонил Молотову:
— Наверное, будет лучше, если о запросах немцев товарищу Сталину доложите вы, Вячеслав Михайлович? Те обращения, которые приходили мне, подписаны разного рода чиновниками, но не руководителями, поэтому мне казалось неуместным беспокоить товарища Сталина с такими, в общем-то, пустяками.
Молотов ответил сразу, будто ждал этого все время:
— Согласен с вами, Лаврентий Павлович. Надеюсь, с вашей стороны все уже готово.
Позвонил Сталину Молотов, а начали с отчета Берии.
Сталин только первые минуты сидел и что-то записывал. Потом встал и начал расхаживать по кабинету.
После того как Берия замолчал, Сталин спросил:
— Ты закончил, Лаврентий?
— Да, товарищ Сталин, — вскочил тот.
Сталин повел рукой:
— Сиди-сиди. Ты когда получил первое известие о поведении немцев?
Выслушав ответ Берии, спросил:
— Почему так долго тянул с докладом?
Ответ был готов, и ответ простой. Но неприятный, в некотором смысле рискованный.
— Мы в наркомате, товарищ Сталин, исходили из ваших требований относиться осторожно к возможным конфликтам с немцами.
С одной стороны, Берия вроде прятался за слова Сталина, то есть, винил его в своем молчании, а с другой — вождь действительно несколько раз предупреждал: немцы с поляками воюют, значит, не всегда могут во всей полноте анализировать обстановку. Поэтому необходимо делать поправку именно на это обстоятельство.
Теперь надо было ждать ответ Сталина, который сам расставит приоритеты в этом вопросе!
Сталин, однако, удивил.
После небольшой паузы он спросил:
— О ком, собственно, хлопочут немцы? Что за люди?
И этим здорово помог Берии, который дал это задание одному из своих сотрудников именно на том самом совещании после встречи с Молотовым.
Но начал осторожно:
— Мы изучаем этот вопрос, товарищ Сталин, но при этом исходим из того, что у многих поляков могут быть фальшивые имена и фамилии, поддельные документы. Из семисот с лишним фамилий точно установлены данные по менее чем тремстам лицам. Из них, — Берия уже доставал из папки листы бумаги, — офицеры вооруженных сил составляют порядка тридцати процентов, хотя немцы почти обо всех пишут как о военнослужащих. Те же самые тридцать процентов — люди, связанные с иностранными делами.
Берия повернулся к Молотову, ожидая его реакции.
Не дождался — вопрос задал Сталин:
— Остальные — разведка?
— Скорее всего, товарищ Сталин. Мы перепроверяем.