– Всех эвакуировали? – спросил я, игнорируя вопрос рыцаря-трибуна.
– Всех, кроме Гринло и арьергарда.
– А Джинан? – спросил я. – Тор Варро, дети?
– Какие еще дети? – недоуменно переспросил Бассандер.
– Рен и Сузуха, – ответила Валка, но понятнее капитану Лину не стало. – Дети Сагары.
Все тупо уставились на меня, и на мгновение воцарилась тишина, лишь вдали слышались звуки битвы и всполохи огня мерцали на черных стенах.
– Да, милорд, – ответил легионер, стоявший в тени колонны, украшенной резными лицами, – я видел, как схоласт прошел. Нес девочку на спине. Ух и брыкалась же она!
– С ней все хорошо? – спросил я, подскакивая к нему, совсем еще мальчику.
– Нет, милорд, – ответил тот. – У нее был припадок. А вот джаддианку я не видел.
Хоть какие-то новости. Не знаю почему, но интуиция подсказывала мне, что здесь все не так просто. Я вспомнил мерцающий имплантат за ухом Кхарна, который заметил, приблизившись к его трону, вспомнил, как дух Вечного прятался в глазах Найи.
Я не сомневался, что он жив.
– В чем дело? – спросила Валка.
Я встряхнулся. На размышления не было времени.
– Ничего, просто…
Меня перебил звук, похожий на шипение целого клубка гадюк, и я обернулся. Мы все обернулись.
Они были среди деревьев, высокие бледные фигуры, ужасные, как сама смерть, одетые в черное и темно-синее, увенчанные рогатыми коронами и пронзительно глядящие на нас. Они были слишком высоки, чтобы сойти за людей, и слишком тощи. Лишь тогда я осознал всю глубину наступившей тишины. Не было слышно ни звука, кроме медленного потрескивания горящих ветвей. На миг наши с Бассандером глаза встретились, и мы без слов поняли, что Гринло и арьергарда больше нет.
– Пора уходить, – прошептала Валка на родном нордейском, сжав пальцы на моей руке. Я и без подсказок это понимал.
Князя Аранату было не видать, но один, прежде неизвестный мне сьельсин в темно-синем плаще, удивительно широкоплечий, вскинул руку и прокричал:
– Uiddaa!
«Бросай!»
Среди деревьев было приблизительно две сотни сьельсинов, и каждый из них бросил по нахуте. Я услышал, как они свистят, подобно стрелам в лесах у Азенкура[46] двадцать тысяч лет назад.
– Отступаем! – Голос Смайт, усиленный до нечеловеческого динамиками, прогремел, как глас божий.
Она выхватила меч – высшая материя сверкнула во мраке – и дала отмашку:
– На «Скьявону»! Живо! Живо!
Позади меня солдатская масса, человек пятьдесят–сто, пришла в движение. Непривычному наблюдателю их перемещение могло показаться беспорядочным, но я видел, как четко шагали вместе триады, плечом к плечу, закинув копья за спины и держа наготове плазмометы.