Он схватил меня свободной рукой за волосы. Я почувствовал, как когти царапают кожу на затылке. Клок моих волос был выдран, голова запрокинута. Перед глазами встал образ разорванной глотки сэра Вильгельма и князя, проглатывающего его трахею.
Я улыбнулся во все зубы, осознавая, что все-таки ошибся.
Я умру.
Князь облизнул зубы, дохнув на меня желчью и сырым мясом:
– Я буду убивать тебя с наслаждением.
Он провел когтями по моему скальпу, оставив кривые порезы. Пальцы схватили меня за шею и швырнули на каменную стену. Я отчаянно отбивался, надеясь попасть вождю сьельсинов в уязвимое место, но князь отражал все мои удары, презрительно фыркая.
В голове звенело, на скале осталось пятно крови. Алой, удивительно алой. Почему на собственную кровь всегда куда страшнее смотреть?
Я умру.
«Вставай, – раздался в ушах давно не слышанный голос. Голос отца. – Поднимайся».
«Не могу».
«Можешь».
Он был прав. Я не умру, корчась в грязи. Не умру, стоя на коленях перед врагом. Я поднялся и в последний раз направил меч на противника.
В скалу рядом с нами ударила плазма. Я заметил на дальнем берегу группу людей. Они казались такими крошечными, такими далекими. Валка? Паллино? Нет! На них были белые доспехи. Бассандер? Араната отвлекся дольше, чем я, и я воспользовался этим, с открытыми глазами и сжатыми зубами бросившись на него.
Мой разум отгородился от шума битвы и окружающего мира. Все вокруг отвлекало. Горящий корабль над куполом, бой, пылающий лес, даже стрельба плазмометов по камням – все исчезло. Я схватился за меч двумя руками, крепко прижимая левую к навершию, и нацелился прямо в сердце князя Аранаты. Я вложил все в эту последнюю атаку. Когда я упал, меня заставило подняться воспоминание об отце, стоящем надо мной в кабинете в Обители Дьявола. Мою руку направляли сотни поединков в Колоссо и сотни последующих. Мной двигала память о Кэт, о Гхене, даже о Гиллиаме и Уванари. Память о том, как я предал Джинан и как Хлыст предал меня. Моя дружба с Паллино, Сиран, другими мирмидонцами и всем Красным отрядом.
Моя любовь к Валке, если это можно было так назвать.
Все завертелось, как мои угольные рисунки, в водовороте момента и утекло, пока не остался только я. Единственный элемент моей жизни, с которым я не мог расстаться. Единственное, что я, как Тесей, не мог заменить.
Себя.
Князь Араната и не подумал парировать мою атаку. Он шагнул вбок, пользуясь моей нерасторопностью. Его шестипалая рука сомкнулась у меня на запястье, когти заскрежетали по бронированному рукаву. Легкого рывка хватило, чтобы я потерял равновесие и упал лицом вниз.