Время тоже как будто обрушилось. Казалось, мое падение длилось тысячу лет.
Падая, я даже не почувствовал, как клинок проходит сквозь керамику, титан и синтетические волокна брони. Не почувствовал, как он рассекает плоть, сухожилия и разрубает кость. Боли не было – только фонтан самой красной, что мне только доводилось видеть, крови. Моя рука – моя ведущая рука, правая – вместе с мечом осталась в руке князя.
Больше не случилось ничего. Не раздался голос Гибсона, не произошло божественного вмешательства. Все мои тренировки, весь мой опыт больше не имели значения. Шок был таким, что я обо всем этом забыл. Князь спокойно, почти небрежно отбросил мою руку. Она с глухим, как будто отдаленным, звуком шлепнулась на землю.
– Адриан!
Валка все видела. Кричала наверняка она. Кто еще назвал бы меня по имени?
– Марло!
А это Бассандер?
Лишь схватившись за обрубок руки, я начал чувствовать боль. Мой комбинезон сжался, чтобы замедлить кровотечение. Казалось, прошла целая вечность, поделенная на короткие отрезки, как будто мы с князем Аранатой бились на горизонте событий какого-то черного солнца. Что ж, я хотя бы остался на ногах.
«Видишь, отец? – подумал я. – Вот он я».
Это была одна из моих последних мыслей.
– Кончайте с этим, – произнес я.
Кажется. Я ни в чем не был уверен, кроме одного: мой конец близился.
Князь Араната медлил. Он отступил, забрав меч из моей мертвой руки, как я когда-то забрал меч Бассандера. Поглядев немного, он нашел активатор, выпустив сверкающий жидкий клинок. Араната молчал. Никаких пафосных речей, никаких прощальных слов. Он просто занес меч – мой меч – и рубанул.
В ударе не было силы, не было мироразрушительной ярости, которую я ожидал, несмотря на то что мой мир все равно разрушился. Это было прощальное оскорбление – намек, что убить меня было не сложнее, чем прихлопнуть муху.
Жидкий голубой металл сиял, как полная луна. Я не почувствовал, как он пронзил мою шею. Не почувствовал ничего.
Я хотел закричать, но у меня больше не было легких. Не было тела. Глаза выпучились, и я упал назад и на бок. В глазах потемнело. Рот наполнился кровью. Кто-то кричал – или кричало само мироздание? Я перестал катиться, неподвижными глазами уставившись на князя и свое обезглавленное тело, пошатывающееся, подкашивающееся, как башня древнего осажденного города.
Наступал конец света. Моего.
Столько крови. Кругом было столько крови.
Затем не осталось ничего, кроме тьмы.
Тьмы и глубокой, непроницаемой тишины.