Стиснув зубы, я впервые посмотрел Хлысту в глаза. Он снова был похож на пугливого подростка, а не на мужчину, которым успел стать. Раньше я жалел его за это и помогал становиться сильнее, но теперь робость была мне отвратительна. Трудно признать, что твои друзья внушают тебе отвращение, но он внушал.
– Я хочу с вами, – сказал Хлыст.
– Нет, – в третий раз возразил я.
– Адр, пожалуйста. – Он осторожно шагнул мне навстречу, протягивая руку.
– Ты их убил, – без капли снисхождения сказал я. – Кроссфлейна, Смайт, Гринло и Земля знает кого еще.
Закрыв глаза, я увидел, как падает мое собственное тело, почувствовал, как пытаюсь дышать легкими, которых у меня больше нет.
Хлыст открывал и закрывал рот, как рыба.
– Это… несправедливо, – выдавил он наконец.
Может, и так. Может, справедливости вообще не существовало и не должно было существовать.
– Я боялся, что ты погибнешь на Воргоссосе, – сказал он.
– И поэтому сдал меня Бассандеру Лину? – огрызнулся я. – Хлыст, я умер!
Слова резко, невольно, необдуманно сорвались с языка. Я произнес их громко и не сомневался, что системы безопасности корабля их зафиксировали. Но тогда это было не важно.
Глаза Хлыста раскрылись до размера то ли блюдец, то ли офицерских медалей.
– Ты…
– Умер! – повторил я, не вдаваясь в объяснения. Хлыста там не было. Он ничего не видел. – И все сьельсины умерли! Умерли, потому что Бассандер Лин «просто следовал приказам». Мы почти с ними договорились! – Я махнул правой рукой. – Почти добились мира или чего-то в этом духе! Но все развалилось из-за тебя. Из-за твоего предательства! Ты позвал Лина! И Хауптманна! Все ради того, чтобы спасти свою шкуру! Не мою! Не чью-то еще! Свою! – Я перешел на крик и, осознав это, понимая, что Валка еще не ушла далеко, понизил голос: – А ведь ты был мне другом.
– Я им остаюсь.
– Нет, – сказал я в четвертый раз. – Теперь – нет. – Я поднял здоровую руку. – Уходи.
Потекли слезы. Не помню, у меня или у него. Моя рука задрожала, но я ее не опускал. Я быстро развернулся и переступил через порог рукава.
– Адриан, постой! Я…
Но я уже нажал кнопку шлюза, и двери с лязгом и шипением закрылись. Две непроницаемые стальные двери отделяли меня от мира. Я упал на колени и зарыдал, оплакивая нашу с Хлыстом дружбу. Оплакивая Смайт, Кроссфлейна, Аранату, Нобуту, Танарана. Погибших солдат и будущее, которое могло всех нас ждать.
И себя. В первую очередь – себя.