— Я уже все подготовил. Это будет не очень-то легко, — сказал Оливер.
Одной рукой он перебирал волосы Гэбриела, другая путешествовала по изгибам его тела — от бедер к паху и обратно.
— И кое-что может показаться аморальным.
— Ценность морали сильно преувеличена, — улыбнулся желавший ему угодить Гэбриел.
— Все это ненадолго, — обещал Оливер. — Потом твоя карьера снова взлетит.
Нет. Работа определенно оказалась совсем не такой. По большей части она заключалась в том, чтобы ждать.
Гэбриел подвозил девушек, миниатюрных и молчаливых, к отелю и ждал, когда они выйдут оттуда. Сидел в пустых, без мебели, домах и ждал курьера с какой-то посылкой. Однажды он притащил рюкзак в жуткую квартиру в Кройдоне; человек, которому этот рюкзак предназначался, был похож на бритого кота; он пригласил его войти, затем запер дверь на замок и сказал:
— А ну-ка станцуй для меня!
— Извините? — не понял Гэбриел.
— Один танец, и ты свободен.
Откуда-то появился еще один мужчина, он улыбался первому. По этой улыбке Гэбриел понял, что они хорошо друг друга знают. Во втором проглядывало нечто такое, отчего Гэбриел испугался его сильнее, чем первого, — властность в походке; в том, как он передвигался по комнате. Он проверил рюкзак, вытащил из холодильника банку пива и улегся на диван.
— Это и есть посыльный Оливера? — спросил он.
— Да. Он сейчас для нас станцует.
Второй засмеялся.
— Друг наш Оливер, — протянул он. — Ты передай ему, что мы очень ждем встречи.
Гэбриел вылетел из комнаты, защелкал замком. Вслед ему раздался гогот.
Он вывалился в темный подъезд, затем на улицу — в вечер, а когда звонил Оливеру, руки у него все еще тряслись. Оливер извинился; сказал, что те парни порой доставляют хлопоты. Нет, больше ему не придется их видеть. Он говорил как-то невнятно, голос скрипел, будто Оливер только проснулся.
Гэбриел вдруг почувствовал: в нем тоже вот-вот проснется то, что вовсе не исчезло, как ему казалось, а просто крепко спало.
Дальше так продолжаться не могло.
До Гэбриела дошли слухи о финансовых затруднениях Оливера. Тот часто интересовался, нельзя ли перехватить тысчонку-другую у Коулсон-Браунов.
— Заставь их почувствовать, что они чертовски виноваты перед тобой, — говорил он, но Гэбриел точно знал: это дохлый номер.
Однажды, жалуясь Пиппе и Крис на свое жилище в Кэмдене — в каркасе кровати плесень, за окнами машины шумят, вода в душе идет такой тонкой струйкой, что только руки можно помыть, — он позавидовал вслух тому, что у Оливера такая квартира, и рядом с Темзой. Женщины вдруг переглянулись, и брови у обеих удивленно приподнялись.