— Здесь есть и детское отделение, — сказал Гэбриел.
Он оставил дверь открытой и сейчас устраивался на кровати.
— Нас всех следовало отправить в подобное место. С самого начала. Тогда, может, у нас и появился бы шанс.
— Но мы же не были сумасшедшими, — возразила я.
— Да брось, Лекс, неужели?
— Оливер придет сегодня?
— Не знаю, а что?
— Он бывает у тебя каждый день?
— Я ему очень нужен. Ты просто не понимаешь, Лекс.
— Ну, допустим, не понимаю. Объяснишь?
* * *
Так начались самые счастливые годы в жизни Гэбриела. Даже сейчас — даже зная, чем все это закончилось, — он благодарил судьбу за них. Оливер представил его своим друзьям — разношерстной компании изгоев, живущих в подозрительных квартирах и рабочих общежитиях. У Блэйка была фотостудия в Сохо. Крис оказалась той самой девушкой, которая плакала в приемной Оливера, когда Гэбриел впервые приехал в Лондон.
— О господи, это был просто кошмарный день, — поделилась она, когда их повторно представили друг другу.
Пиппа участвовала в «Большом брате».
— В шестом сезоне, — уточнила она, что, впрочем, ни о чем не говорило Гэбриелу.
Многие, как он отметил, работали с Оливером в прошлом, но никто из них не работал с ним сейчас.
Они собирались по вечерам, каждый из которых, как правило, заканчивался какой-то историей.
Как-то раз, под утро, они забрели в студию Блэйка и выпендривались перед камерой в кожаных вещах, приготовленных для съемки каталога — она должна была состояться позже, этим же днем.
Временами, когда их вышвыривали из клубов, их прибивало к Далиле — трезвая как стеклышко, она раздавала им бутылки с водой, — подумать только! Он смутно помнил — все воспоминания тех дней казались смутными, — как пытался объяснить ей, что же с ними приключилось, но она каждый раз прикладывала палец к губам и говорила:
— Ш-ш-ш, не будем об этом сейчас. — И снова оставляла в его мобильнике свой номер.
Как-то раз, в воскресенье — время было около полудня, а они не спали со вчерашнего дня, — они сели в «Ауди» Оливера и, добравшись по М40 до места, где проживал Итан, совершили налет на его дом. Сосед, увидевший Гэбриела с белыми, как у всех Грейси, волосами и телевизором в руках, махнул ему, и Гэбриел ответил кивком. По дороге домой они пересказывали друг другу этот эпизод, как видел его каждый со своей колокольни, и громко хохотали.
(— А если ты обокрал психопата, это все равно считается кражей? — спросил меня Гэбриел.
— Да, — ответила я.)
Смену деятельности Гэбриел представлял совсем по-другому. Оливер объяснил, что и как, когда в первый раз пришел к нему в квартиру. В то время там не было ничего, кроме матраса, кресла и телевизора, и они занимались любовью в прихожей, прямо на полу — так ему не терпелось.