— Слушай, — сказала она, после того как я все ей объяснила, — а не пошел бы он…
По выходным мы наряжались, шли в бар и, несмотря на отсутствие танцплощадки, отчаянно плясали там, не обращая внимания на то, какие взгляды бросают на нас люди. Затем шли домой — под мелким дождем, вдоль реки, останавливаясь по очереди, чтобы нас стошнило в Темзу. В субботу спали весь день, лежа в обнимку. И, несмотря на похмелье, я начинала чувствовать себя лучше. Профессиональная репутация Девлин перебралась через Атлантику, и я уже договорилась о звонке. Отменила бронь Джей Пи на рейс до Нью-Йорка и подтвердила свою.
Еще одно бегство.
* * *
В Сохо я внезапно проснулась среди ночи, как будто воспоминание о том, как мы расстались после этой встречи, взбудоражило меня. Все же прошло не так уж плохо. Я говорила правду. По большей части. Я могла бы наговорить чего и похуже — о своем одиночестве, например. По сравнению с тем, как он там мямлил — вся эта чертова меланхолия, — я была вполне сдержанна. Это не могло продолжаться долго.
Я нащупала выключатель и побрела в ванную. Вернувшись вечером, я оказалась слишком вымотана, поэтому не пошла в душ, и теперь ощущала себя грязной и мерзкой. Вчера мне привиделась тоска на лице Джей Пи, но ночью, оставшись наедине с собой и протрезвев, я решила, что это была скорее жалость. Я сделала воду настолько горячей, насколько вытерпела рука, и встала под душ. На лицо мне упали волосы; кожа там, куда попадала вода, стала горячей и розовой, как у поросенка. Я мыла тело и старые шрамы очень нежно, как не свои. Потом оттянула кожу на животе, пытаясь представить ребенка в своей утробе. Я иногда видела это во снах — живых и явственных, но, когда просыпалась, мне становилось только хуже. Даже воображать это было невыносимым.
* * *
Конец моего обучения в «Файв Филдс» сопровождали два события. Первым стало исчезновение Отца. Вторым — открытие в Холлоуфилде компьютерного магазина, хотя в то время я не осознавала всей важности этого эпизода. Это случилось много позже, и не без помощи доктора Кэй.
Отец пропал в последний, как потом оказалось, день моей учебы. Я только что вышла с урока английского — одного из немногих предметов, на который мы с Карой ходили вместе. Нам как раз раздали домашние работы — наше первое эссе по повести «Мост в Терабитию», и она пребывала в дурном настроении и дулась. Я получила пятерку, а она только четыре с плюсом.
— Вот как так? — возмущалась она. — Ты — для которой я перетаскала столько книг — до сих пор умудряешься быть впереди.
Я не нашлась, что на это ответить. Мы молча шли на последнее в этот день занятие. У всех в нашей параллели последним уроком по четвергам стояла математика, и толпы учеников поджидали начала занятия в коридоре.