— Может быть, мне остаться и провести там выходные, как ты думаешь? — спросил он, прежде чем заказывать билеты.
— Думаю, не стоит, — ответила я.
Аккуратный деревянный тубус он привез мне в «Ромилли» лично. У него тряслись руки, когда он мне его вручал. Подошел к окну и стоял там, глядя вниз, на улицу, пока я вынимала чертежи и раскатывала их на покрывале. Они лежали один на другом, поэтому сначала я увидела наш будущий центр снаружи, в каркасе из дерева и металла. На следующем чертеже наружные стены уже отсутствовали, и можно было посмотреть, как все будет выглядеть изнутри. Маленькие человечки бродили между комнатами, сидели за столами, стояли в коридоре и возле раковины в кухне. На самом последнем чертеже здание изобразили схематично, чтобы показать находящийся за ним сад. Я водила пальцами по тонким карандашным линиям, пытаясь сопоставить картинку с домом из моих воспоминаний. Даже листы, на которых выполнили чертежи, никак не ассоциировались с Мур Вудс-роуд, где каждый клочок бумаги оказывался потрепанным и уже исписанным.
— Разрабатывать проект для друга как-то неловко.
— Он превосходен. — И я рассмеялась. — Это очень дорого?
— Ну могло бы быть…
Секретарь в офисе встрепенулась, как будто ее только что разбудили.
— Вас ждут, — сказала она нам.
И все вместе мы вступили в тускло-серый коридор. В Лондоне подобные здания выглядели презентабельно — за ними следили, ухаживали, прибирали их по ночам; здесь же повсюду валялись стопки старых рекламных листков и местами отсутствовали лампочки. Здесь почти ничего не происходило, а когда и происходило, свидетелями этого становились совсем немногие. Ковровая дорожка — вся в матовых пятнах грязи и клея — норовила свернуться вдоль плинтусов, как будто решила, что с нее хватит.
Члены комитета ждали нас в кабинете — небольшой душной комнате с тяжелыми шторами и столом, который казался чересчур большим для собравшихся за ним людей. Я готовилась к тому, что узнаю их, а они узнают меня, но я не знала ни одного из этих пожилых людей. Я вспомнила Девлин. Первой в комнату совещаний всегда входила она — рука готова к рукопожатию, губы — к улыбке. Девлин слопала бы их и не подавилась.
— Знакомьтесь, это Александра, — представил меня Билл.
— Здравствуйте, — сказала я и пожала по очереди пять рук.
Около стола стояло с дюжину свободных стульев, но я не стала садиться. «Пускай разглядят меня как следует, — подумала я. — Обсудят потом меня за обедом. Пусть смотрят». Я ожидала, что они будут подозрительны и непреклонны, но сейчас осознала, что в основном они грустны.