Несмотря на то что в течение нескольких недель события, происходившие в доме, нигде не упоминались, объявление не вызвало большого интереса. На фотоснимках виднелись грязные ковры, облупившаяся краска и верещатники, захватывающие сад. В конце концов один местный журналист вытащил нашу историю на поверхность.
«Дом Кошмаров выставлен на продажу и позиционируется как дом для семьи». После этого «Кайли Эстейтс» затопила волна интереса. Люди спрашивали — нельзя ли посмотреть на дом в сумерках; они приходили с камерами; пытались отодрать кусок обоев, чтобы унести с собой. Затем объявление удалили, и дом начал гнить.
Мы свернули на Мур Вудс-роуд, и Билл, переключив передачу, сбросил скорость.
— Вы знали соседей?
— Нет. Но вот здесь паслись лошади. По дороге из школы домой мы останавливались и разговаривали с ними. Но они нас не запоминали.
— Вы что, кормили их?
— Кормили? Нет. — Я рассмеялась.
За окнами машины молчаливо вырос дом.
— Кормить их мы никак не могли.
Билл вырулил на подъездную дорожку и заглушил мотор.
— Выходить будете? — спросил он.
Каркас дома возвышался на фоне белого неба. Стекла были или разбиты, или отсутствовали. В окнах спален на втором этаже болтались обрывки штор. Крыша провалилась внутрь и выглядела как чья-то физиономия после удара.
— Конечно, — ответила я.
Здесь оказалось прохладнее — со стороны верещатников дул ветер, знаменуя собой конец лета. Я дошла до стены и взглянула на сад. Кучи мусора и сорняки по пояс. В траве запутались старые обертки и обрывки тканей, в которых невозможно было распознать одежду. Круги выжженной земли остались там, где разводили костры местные подростки. Билл стоял у парадной двери и что-то говорил, но из-за ветра я не смогла разобрать слов. На пороге лежало несколько цветочков, завернутых в прозрачный целлофан. Я тронула их ногой. Карточку читать не стала.
— Люди до сих пор приносят цветы, — сообщил Билл. — Это так трогательно.
— Разве?
— Мне кажется, да.
Когда я лежала в больнице, происходило то же самое. Мою палату завалили новыми игрушками и ношеной одеждой. И букетами белых цветов. Как будто я умерла. Доктор Кэй попросила медсестер рассортировать все это и прикрепить ярлыки. Категории следующие: «Приемлемое», «От души, но мимо», «Нечто сумасшедшее».
— Как вы думаете, они поняли суть дела и что из этого может получиться? — спросила я. — Я имею в виду — комитет?
— У них есть цифры.
— Да, цифры есть.
— А вы все так и представляли? — спросил Билл и энергично стукнул по двери.
Мне вдруг захотелось напугать его и сказать: «А вы не хотите посмотреть, что там внутри?»