Я пошла посередине дороги, ступая по белой линии разметки. Отражение в темных витринах подрагивало, повторяя мои движения. Магазины кончились, и я последовала дальше — вниз, к реке. Ее шум стал слышен еще до того, как показался мост.
Упавшие в реку ветки неспешно барахтались между берегами, вода бугрилась и вспенивалась, набегая на камни и брошенные магазинные тележки.
Я миновала мельницу, за которой кончался город, и стала подниматься вверх по дороге.
С деревьев до сих пор летели капли. Справа и слева от дороги расстилались во тьме пустые поля. Всюду пахло влажной слежавшейся землей, как будто что-то пробуждалось от долгого сна. Я внимательно оглядывала каждый поворот, ища ее — тоненькую фигурку, устремленную в ночь. Я думала, что успею перехватить ее раньше, но вот она — Мур Вудс-роуд, уже прямо передо мной. Последний фонарь, круг света под ногами — я остановилась на самом его краю.
Ночью все кажется страшнее.
Я вспомнила о простых вещах, дающих ощущение надежности и комфорта: телефон в кармане, грядущие посиделки с Кристофером и Оливией, уже в понедельник или во вторник мы будем сидеть с ними в брызгах уходящего лета, и я расскажу всю эту историю.
— И тогда, — скажу я им, а они будут сидеть, непременно раскрыв рты, и, как это и положено друзьям, показывать, что им страшно интересно, — я направилась к дому.
Я осветила телефоном кольцо дороги перед собой. Уже совсем недалеко.
Всякий раз, вспоминая день побега, я была уверена, что бежала минут десять или даже больше. На самом деле до дома оказалось всего несколько сотен метров. Я шла мимо поля, на котором когда-то паслись лошади, светя через изгородь телефоном. Слабый луч выхватывал клочок потрескавшейся земли и упирался в темень. «Это абсурд, — думала я, — лошади давным-давно умерли».
— Эви! — крикнула я в поле.
Вернулась обратно, к дороге. Здесь всегда так тихо. Слишком тихо для того, чтобы забрести сюда случайно. Нашему молодежному центру потребуется реклама. Это нужно будет иметь в виду при распределении финансирования.
Дом молчаливо ждал, за давно гниющими деревянными стенами маячили комнаты. Ступив на подъездную дорожку, я оказалась прямо перед ним и остановилась.
— Эви? — крикнула я, и затем еще раз, уже из всех сил: — Эви!
Парадная дверь была заколочена по всей ширине. Я перешагнула через цветы и надавила на нее, сначала руками, затем всем своим весом. На руках у меня осталась отколупнувшаяся краска, но дверь не поддалась.
Оставалась кухня.
Следуя вдоль стен, я пробиралась по мокрой траве. Заднюю дверь к косяку прижимала петля висячего замка, но он весь проржавел и оказался сломан, поэтому легко разломился у меня в руках. Замок упал в траву, дверь распахнулась.