Комнаты его заполнятся рабочими с флягами и электроинструментами. Они осушат полы и сад. Разберут второй этаж, ослабят нагрузку на старые стены и пробьют их. Они будут острить, отпускать шуточки насчет того, чем заполнен сад, но только в дневное время. Будет приезжать Кристофер, одетый в кашемир со светоотражающими элементами. Строительный мусор никого не заинтересует, и даже самого маленького обломка никто не захочет взять.
К Новому году они закончат штукатурить стены и оставят дом просыхать. Вставят окна, повесят светильники, прикрутят розетки и выключатели. Навесят двери и обставят комнаты. И в самом конце займутся дизайном. На стене библиотеки местный художник изобразит мальчика и девочку в натуральную величину. Держась за руки, они будут шагать вприпрыжку так, что покажется, будто вот-вот сойдут со стены. Мальчик — лет семи — восьми, девочка — уже подросток — оба того возраста, какого им не суждено было достичь. И они понимающе улыбаются друг другу.
Три дня мы жили в непрерывном празднике. Неспешно, без всяких планов, все время что-то выпивая. Я бегала по утрам, когда солнечный свет бывал еще холоден и свеж. Перед обедом мы плавали. Оливия уплывала кролем за пределы бухты, в открытое море — в такую даль, где среди воды и солнечного света ее невозможно было разглядеть. Я останавливалась там, где вода доходила до горла, и неэлегантно барахталась в волнах, слушая свое дыхание и плеск прибоя. Я смотрела на пляж и на скалы над ним. Весь остров усеяли скрытые бухточки и оливковые рощи. Здесь хотелось поверить в мифы. Поверить во что угодно. Я брела обратно к берегу, затем ступала по гальке, и соленая вода стекала с меня.
Это казалось счастьем, таким, которое стараешься приберечь на трудные времена. Я снова стала блондинкой — подумала, что Итан одобрит. Днем мы пили и готовили разные экстравагантные блюда: рыбные, мясные, сырные. Мы просиживали на веранде до поздней ночи — читали или разговаривали. Оливия не расспрашивала меня о летних событиях, и я ничего не рассказывала ей.
— Когда состаримся, можем открыть таверну, — говорила она.
— Только без всяких там посетителей.
— Господи, ну конечно — без.
— Мы будем давать им от ворот поворот, — говорила я. — Даже тогда, когда вокруг не будет ни единой живой души.
— «А вы забронировали столик?»
Накануне свадьбы меня разбудили голоса, доносившиеся из бухты. Похоже, кто-то вторгся на наш остров, ну или я еще не до конца проснулась. Я выбралась из постели и с чашкой кофе в руках побрела в нижнюю часть сада. В бухте, в пятидесяти метрах от берега, пришвартовалась яхта, шлюпка уже добралась до пляжа. Мужчина, стоявший на причале, прыгнул и, перевернувшись в воздухе, врезался в воду. Вынырнув, он обернулся и что-то крикнул остальным, оставшимся завтракать на палубе. Англичане. Я почувствовала горькое разочарование. Магия исчезала. Прибывали приглашенные на свадьбу гости.