— Ух ты! — воскликнула она. — Какое классное покрывало!
* * *
Оливия встретила меня в шампань-баре гостиницы и крепко обняла. Очки-авиаторы, костюм и тонкий шелковый шарфик с вышитыми муравьями.
Мы поговорили об Италии, о свадьбе, о torta al testo, которые подавали в полночь.
— По правде говоря, — сказала Оливия, — эта чертова тоненькая лепешка — самое вкусное, что я когда-либо пробовала.
Еще мы поговорили о генеалогии и геномике — в самых общих чертах. Дело Девлин было сугубо конфиденциальным, а Оливия работала в компании, занимающейся новаторскими инвестициями.
— Мой отец сдавал такой текст. Кризис среднего возраста и все такое. Кажется, он выяснил, что мы все из Уэльса — оттуда, где живут наши бабушки и дедушки.
Потом мы обсудили погоду и где лучше шопинг — в Лондоне или Нью-Йорке.
— А их лесть тебя не раздражает? — спросила Оливия.
Наконец, после того как нам налили в четвертый раз, Оливия не выдержала:
— Твоя мать… Ох, Лекс, не буду притворяться — я не знаю, что тут можно сказать. Но… все-таки это она произвела тебя на свет. — Оливия подняла свой бокал. — Так давай же выпьем за это!
* * *
Поначалу я все время порывалась рассказать Оливии и Кристоферу о себе.
Багровыми октябрьскими вечерами мы сидели в университетском баре или в парке, и слова так и подкатывались к горлу, отдавая желчью. Они знали, что у меня приемные родители и что я старше, чем полагается.
Мне интересно, почему тогда они не расспрашивали меня обо всех моих странностях: о нашей с Эви фотографии на тумбочке у кровати, о моем настойчивом желании принимать душ в самый неподходящий момент, о моих отлучках в Лондон раз в две недели — я гуляла по Фицровии[21] с ее строгими таунхаусами и радужными конюшнями и встречалась там с доктором Кэй.
Интересно, обсуждали ли они между собой, стоит ли меня расспрашивать? А может, даже — с какого вопроса лучше начать, чтобы получить самый полный ответ?
В любом случае даже если они обсуждали мои странности, то в итоге решили, что со мной этот вопрос поднимать не стоит. Семестр шел, и моя история стала чем-то вроде имени незнакомца — наступает момент в общении, после которого уже неудобно спрашивать «Как тебя зовут».
Впервые я упомянула о Матери и об Отце, когда мы уже учились на последнем курсе, — и то лишь потому, что меня вынудили к тому обстоятельства.
Наступил конец октября — Хэллоуин: праздничные ужины, вечеринки. С Фенских болот каждый вечер просачивался туман — грандиозная забава осени. Мы с Оливией надели старые костюмы мертвых сестер-близняшек из «Сияния», которые в том году прошли на ура: бледно-голубые платья, гольфы, которые мы нашли на распродаже под названием «Назад в школу». В бар колледжа мы вошли с серьезными лицами, и к нам обернулся Кристофер. Из черепа у него торчал пластиковый нож.