.
В перерывах между службами Джолли организовывал секционные заседания. Отец и Мать посещали групповые моления и собрания по разработке стратегии и толкованию Библии; мне, Итану и Далиле надлежало отправляться на детские творческие занятия, которые проходили в надстроенной сверху оранжерее, сырой и полной сопливых карапузов, играющих в ладушки. На второй день Итан возмутился:
— Остальные дети — совсем маленькие, они еще даже разговаривать не умеют!
Мы как раз возвращались в «Дорчестер». Отец в два шага догнал Итана и подставил ему сзади подножку. Я узнала этот приемчик — так делали старшие мальчишки из школы на Джаспер-стрит, которых я старалась обходить стороной.
— Ваша с Александрой беда в том, что вы считаете себя лучше других. Скажешь, нет?
Итан выровнял шаг и ничего ему не ответил. По пути мы видели скелеты трасс «Плэже Бич», врезающиеся в подбрюшье неба. Я изучила расписание на воскресенье и теперь задавалась вопросом, а будет ли вообще у нас время, чтобы покататься на американских горках или чертовом колесе, о которых Отец так много рассказывал. Когда мы вернулись в свой номер, я спросила у Итана, есть ли у нас еще шанс. Может быть, в понедельник утром? Если завтра мы будем вести себя хорошо? Он глянул на меня с тем презрением, которое обычно приберегал для одноклассников или Далилы, и я сразу поняла — надежды нет.
— Ты что, совсем дурочка? — спросил он. — Никто и не собирался никуда нас вести. Мы приехали сюда только ради Джолли и его нудной церкви.
Я почувствовала, что сейчас разревусь, и отвернулась от Итана.
— И еще, — продолжил он, — ни во что я не верю! Джолли, Отец, Господь Бог — ни в кого не верю! Все, что они говорят, — бессмысленно, если вслушаться.
— Не говори так!
— А это правда!
— Только не при Отце, Итан, пожалуйста!
Вечером в воскресенье, после второй службы и объятий, которыми Джолли одарил своих последователей, Отец попросил его поужинать с нами.
— Можно попробовать заказать столик в «Дастинс», — сказал он.
— Чудесная идея для вечера! — Джолли хлопнул Отца по спине, и на рубашке того остался влажный отпечаток.
Он вложил свои пальцы в ладошку Далилы и предложил ей руку, как джентльмен.
Далила вспыхнула и спрятала лицо.
— Тогда вперед, — сказал Отец.
Оказалось, что «Дастинс» — это «Гриль и бар Дастина», находившийся не в «Дорчестере», а в соседнем с ним отеле. Огромный зал освещали две тусклые люстры. В винные бокалы вставили розовые салфетки, булочки лежали на каждом столике, хотя многие из них пустовали. Кроме нас там ужинала еще одна семья. Увидев наши одинаковые футболки, их дети — двое подростков — что-то сказали другу другу шепотом и захихикали. Эви уселась прямо на ковер и стала водить пальцами по затейливым узорам, остальные расселись по местам. Мать смотрела в меню с некоторой тревогой, но Отец не обращал на нее внимания. Он заказал две бутылки вина и расхваливал стейк. Здесь он был завсегдатаем.