— Лично мне подобная категоризация не внушает большого доверия, — ответила ему доктор Кэй.
После того как на судебном процессе Далила выдала блистательное слово потерпевшей, доктор Эклс, опираясь на ее речь, написал трактат — всем трактатам трактат — и очень рассчитывал, что его труд опубликуют в британском «Ежегодном обозрении по психологии и психиатрии» и во всех подобных «Обозрениях» всех стран мира. За неделю до выпуска журнала Далила потребовала убрать из работы все упоминания о ней. Она вновь уверовала в Господа, и отныне с ней будет работать Он, а вовсе не мистер Эклс.
— А здесь ничего, — сказала Далила. — Полагаю, быть умненькой — это по-прежнему прибыльное дело.
Далила украсила бы собой любое место, в котором бы ни оказалась. Белое платье, немного помады на губах и крест, который невозможно не заметить. Выскользнув из куртки, она кинула ее на пол и вытянулась на прикроватной банкетке. Длинные изящные ноги касались ковра.
— Ну. И как у тебя дела?
— Хорошо. Но встреться мы попозже, они были бы еще лучше.
— Я занималась волонтерскими делами, когда ты позвонила.
Она сказала «волонтерские дела», явно предполагая, что я задам уточняющий вопрос. Но вместо этого я произнесла:
— О…
— Ты, когда звонила, говорила как-то невнятно, — заметила Далила.
— Встречалась с друзьями. Я уже не ждала, что ты откликнешься.
— Я просто была неподалеку — как раз удобно. Я вообще-то с трудом смогла отлучиться, но дело, судя по твоему голосу, довольно срочное.
Она огляделась вокруг, ища следы стихийных бедствий, но не нашла их и посмотрела на меня в замешательстве.
— Это касается Матери, — сказала я. — Полагаю, что должна выразить тебе соболезнования. Наверное. Я знаю, что ты была с ней более близка, чем я.
Далила рассмеялась. Я увидела, что сзади, с левой стороны, у нее не хватает зуба. После освобождения нам всем требовался стоматолог. Я не помнила, была ли у нее эта дырка раньше.
— Ты так внимательна, благодарю.
— Ее похоронили на территории тюрьмы, на тюремные средства. Я подумала, что так будет лучше всего.
— Ну ты, конечно же, со всеми посоветовалась! — Далила закрыла глаза и выдохнула: — Ты ведь так ни разу к ней и не приехала?!
— Мне было чем заняться по выходным.
— О, в этом я не сомневаюсь! Всегда можно сходить на какую-нибудь лекцию. Или куда там еще — на ужин, может быть?
Сейчас Далила говорила, глядя в потолок, и я не видела ее лица.
— А она, между прочим, постоянно спрашивала о тебе. Ходила по комнате, оглядываясь, будто кого-то искала, и держась за живот, как беременная. Каждый раз, когда она видела меня, то просто не могла поверить своим глазам. Она любила чем-то заниматься; больше, чем разговаривать. На День матери или Рождество в тюрьме устраивали разные мероприятия, и ей нравилось, что мы с ней сидели и… не знаю… были окружены детьми, делали веночки, открытки. Ну знаешь, разные поделки.