— Да что здесь вообще происходит, чёрт возьми? — бормочет он, таща меня вниз по ступенькам.
— Куда мы? — спрашиваю я.
— Мне надо кое-что сделать, и ты пойдёшь со мной, — отвечает он.
Его хватка становится сильнее, мне уже больно, но я не говорю ему об этом. Он похож на тот тип людей, которым нравится причинять боль тем, кто слабее их. О'Доннелл подводит меня к такому же грузовику, на котором меня сюда привезли, заталкивает на переднее сидение и закрывает за мной дверь. Потом сам запрыгивает за руль и нажимает кнопку, блокирующую двери.
Мы проезжаем через электрифицированные ворота, но не на юг, где находится мой клан, а на запад.
— Куда мы едем? — снова спрашиваю я, но О'Доннелл решает не отвечать. Он включает радио погромче и смотрит только вперёд.
Ночь такая тёмная, что за полосой света от фар ничего нельзя разглядеть. Но, похоже, мой водитель хорошо знает дорогу. Через какое-то время он снова бросает взгляд на телефон и бормочет:
— Десять минут. Мы почти на месте.
Мы въезжаем на вершину хребта. Внизу видна взлётно-посадочная полоса, подсвеченная с двух сторон дорожкой огней. Именно эту дорогу я и видела на компьютере. И О'Доннелл только что включил для кого-то огни. Я смотрю на небо и замечаю мигающие огни — в нашем направлении почти у самой земли летит самолёт — и тут внутри появляется смутная тревога, точно такая же, как тогда, в Мохаве.
Самолёт небольшой, и очень похож на тот, что я видела недалеко от Лос-Анджелеса, но в этот раз нет никаких логотипов и опознавательных знаков, только цифры на хвосте. Самолёт начинает снижаться, шасси взвизгивают, пару раз подпрыгивают на покрытии и останавливаются.
Мы съезжаем вниз и останавливаемся у самолёта, и в этот момент начинает опускаться лестница. О'Доннелл выбирается из машины и подходит к моей дверце. Открывает её, крепко берет меня за руку и тянет к самолёту. Я перевожу туда взгляд, и моё сердце ухает, когда я замечаю в дверном проёме знакомую фигуру.
— О, Джуно, — раздается голос мистера Блэквелла, — приятно снова увидеть тебя.
Я иду по дороге в направлении «Гостевой деревни» добрых полчаса. Ночь очень темная, и мне мало что видно вокруг, но тусклого лунного света вполне хватает, чтобы разглядеть асфальт впереди.
Когда асфальт сменяется гравийной дорогой, идти становится сложнее. Но спустя пару минут я замечаю вдали огни костров и направляюсь к ним, ускорив шаг.
Я уже могу различить хижины в свете костров, как справа от меня раздается голос:
— Стой на месте и бросай оружие.
Я замираю, затем медленно кладу арбалет на землю и поднимаю руки вверх.