— Стой на месте, — приказывает один из охранников.
— И не надейся, — бросает ему Холли, продолжая идти наверх.
— Я не шучу, спускайся, сейчас же, — настаивает охранник.
— Тогда вперёд, пристрели меня, — отвечает она, поднимаясь на второй этаж. Холли вопросительно смотрит на меня. Я киваю в сторону правого коридора, и она исчезает. Первый этап нашего плана завершён: мы воссоединили Холли с Барсуком. Теперь надо как-то вывести их отсюда и выбраться самим.
Я смотрю на Джуно. Она заметила, как мы с Холли обменялись взглядами, и по ее глазам я вижу — она удивлена, не узнает меня. Я усмехаюсь, она прищуривается. Джуно не понимает, что здесь происходит, а уж я-то знаю, как она ненавидит, когда не может сама полностью контролировать ситуацию.
Один из охранников идет за Холли на второй этаж. Тот, что остался, тычет в нас пистолетом и ведет в библиотеку без книг. Отец не отпускает мою руку и продолжал стоять на своём:
— Мне с сыном надо поговорить наедине, — говорит он охраннику. Парень почти готов взорваться, но тут из кабинета высовывается голова Нарсела.
— Делай, что говорит этот человек, — кидает он.
Значит, охрана уже у отца в кармане. Как предсказуемо.
Парень подходит к двери рядом с кабинетом и говорит:
— Можете поговорить в спальне. Но больше никуда в доме не суйтесь.
Мой отец тащит меня в сторону спальни. Я оборачиваюсь и вижу, что охранник заводит Джуно и её отца в библиотеку.
Люди моего отца останавливаются у двери спальни.
— Ждите снаружи, — приказывает отец, и они становятся по обе стороны двери, отец закрывает её за нами. И прежде чем я успеваю хоть что-то сделать, он бьет меня по лицу. Сильно.
Очень хочется прикоснуться к горящей коже — не могу поверить, что отец поднял на меня руку. Но вместо этого стою неподвижно и позволяю ярости внутри меня вскипать, подниматься всё выше в груди, выплёскиваясь и разжигая пламя в голове. Сейчас, я сплошной вулкан боли. Тысячи атомов подавляемой многие годы боли были рассеяны по моему телу. Я похоронил их и разделил, чтобы они никогда не слились воедино и не привели к катастрофическому взрыву. Но пощёчина моего отца за одну секунду объединила их и сформировала огненное ядро из бушующей внутри лавы. Такое ощущение, что из каждой поры моего тела сейчас идет пар.
— Какого чёрта ты творишь? — шипит отец.
— То, что должен, — отвечаю я, ни один мускул не дернулся на моем лице. «Держи все в себе», — твержу я, глядя на пульсирующую жилку на отцовской шее.
— То, что должен, — эхом повторяет отец. Сложив на груди руки, он проходит мимо меня и присаживается на край комода.