Бумке, Ульянов и ятрогения
«Выражение «лечить не болезнь, а больного» несет в себе признаки какой-то сложно объяснимой чертовщины, которая в сочетании с оперированием достижений высокой науки несет в себе определенную привлекательность».
Доктор В. М. Новоселов
В 1923 году к герру Президенту, как называл Ленина его лечащий доктор Ферстер, был вызван немецкий психиатр Освальд Бумке. Вот протокол Политбюро № 55 от 15 марта 1923 года, пункт 7, в котором определено: «Орасширении консилиума врачей, пользующих В. И. Ленина (присутствует Семашко). Решено: а) Подтвердить решение Политбюро от 11-3-1923 г. о расширении состава консилиума по указанию врачей, с привлечением всех медицинских сил, которые в какой бы то ни было степени могут быть полезны для постановки диагноза и правильного лечения Ленина. б) Поручить Сталину и Зиновьеву в закрытом заседании СНК сообщить о тех мерах, которые предпринимались ЦК по уходу и лечению Ленина. в) Ввести Рыкова в состав комиссии, назначенной Политбюро для переговоров с врачами, на время болезни Троцкого».
Согласно этому протоколу, к В. И. Ульянову были вызваны несколько самых известных врачей Европы того времени. Был приглашен и один из самых известных психиатров Германии Освальд Бумке, уровень которого был настолько высок, что именно он стал преемником «кресел» выдающихся психиатров Эмиля Крепелина и Алоиса Альцгеймера, которых знают врачи во всем мире. Именем Альцгеймера доктор Крепелин назвал болезнь, с которой сегодня борются все ученые мира (генетики, нейрохимики, нейрофизиологи и т. д.). Сегодня, по данным Всемирной организации здравоохранения, насчитывается около 35 млн. человек, которые болеют ею, а к 2050 году их будет уже около 165 млн. Справиться с ней пока не удается, поскольку до сих пор остаются неясными ее механизмы.
Доктор Бумке должен был пробыть у пациента лишь несколько дней, но находился в СССР намного дольше. Впервые он упомянут в дневниках 20 марта 1923 года: «С 17–00 до 18–00 было совещание с Бумке, Штрюмпелем, Нонне. После этого Ферстер, Крамер, Миньковский и Кожевников поехали в Кремль». Последний день, когда О. Бумке отмечен в дневнике — 22 апреля 1923 года. Т. е., прошло пять недель.
Почему же профессор задержался на такой срок, и что же столь заинтересовало его в данном клиническом случае? Ну, уж, конечно, не сифилитический психоз, который, надо признать, был вполне типичным для того времени, и по клинике, и по лечению, и по исходу. Но этот обычный, на взгляд автора, клинический случай явно заинтересовал профессора, и не течением болезни, а обстановкой, которая была создана вокруг самого пациента.