Пули, кровь и блондинки. История нуара (Васильченко) - страница 101

Шокирующий зрителя финал фильма не был результатом единодушного решения — мнения режиссера и сценариста кардинально разошлись. Таун хотел, чтобы у картины было оптимистическое, в чем-то даже романтическое завершение. История должна была закончиться вовсе не в китайском квартале, который был всего лишь метафорой. Предполагалось, что Эвелин Малрей удачно сбежала от преследователей, а Ной Кросс был убит, его гибель вызвала ливень, который прекратил ужасающую засуху в Лос-Анжелесе. Однако Полански решил, что у фильма должно быть трагичное окончание, которое должно состояться именно в китайском квартале. Он попросил «сделать» китайскую улицу, на которой один из полицейских убивает Эвелин Малрей, а Ной Кросс захватывает Кэтрин. Джейк Гиттес, не имеющий возможности предотвратить трагедию, сначала безмолвно взирает на нее, а затем так же безмолвно покидает улицы китайского квартала. Таун, иронизируя над столь мрачным финалом, назвал последние кадры фильма «туннелем в конце света» — опять же шутка, которая афористично описывает нуар как «нигилистическую революцию».

Полански хотел показать, что добро вовсе не всегда одерживает победу; чаще всего в реальной жизни триумфатором являются жестокость и зло.

Трагические развязки характерны для большинства лент, находящихся под влиянием нуара. Кадр из фильма «Большой ансамбль» (1955)

В финале ленты уже ничего не остается от самовлюбленного Гиттеса. Зрителю как бы предлагается сделать вывод: судьба Эвелин Малрей и судьба Гиттеса в китайском квартале отнюдь не одно и то же. Женщина гибнет, для нее китайский квартал — это тупик. Подобно всем роковым красоткам классического нуара, она обречена на гибель. Джейк Гиттес продолжает жить, для него китайский квартал — это сквозная улица, по которой он уже когда-то проходил. Он может лишь попытаться забыть китайский квартал и постараться жить дальше как ни в чем не бывало.

По большому счету «Китайский квартал» превратился в серию невротических шуток, пытающихся проникнуть за грань конкретного места. Сам чайнатаун представлен как таинственная и загадочная локация, символизирующая собой непостижимое и подсознательное. При выборе: забыть или вернуться в китайский квартал — Джейк самоуверенно решает вновь пройти по его улицам, что ведет к трагедии. Из его подсознания извлечены ужасы и переживания прошлого. Частный детектив обречен пережить их заново.

Сказать, что братья Коэны любят нуар, все равно, что не сказать ничего. Нуар их воспитал, нуар дал им стиль, нуар их прославил. При этом они не снимают нуар, они в него играют. Между пародией и подделкой лежит пропасть, очень глубокая, хотя и не настолько широкая, чтобы при беглом взгляде заметить границу. История кинематографа знала массу подделок под нуар и известное количество пародий на нуар, надо заметить, не всегда удачных. А иногда удачных, но не принятых публикой, как, например, фильм 1945 года «Леди в поезде». Еще есть пародии настолько тонкие, что зритель принимает их за чистую монету, — это уже искусство высокого полета. Увы-увы, создателей таких шедевров можно пересчитать по пальцам одной руки (при условии, что у вас не хватает нескольких пальцев). И братья Коэны несомненно возглавляют этот список.