В условиях демократии (равно как и авторитаризма) переосмысливающее лидерство является скорее исключением, чем правилом. Иногда оно исходит от руководителей, сильно доминирующих в своих партиях, как в случаях Тэтчер или Аденауэра, но с тем же успехом может осуществляться и властью с намного менее жестким главой и несколькими влиятельными министрами, как в случаях правительств Асквита и Эттли. В условиях существующей политической системы американским президентам трудно доминировать в политическом процессе, несмотря на невероятно высокий престиж своей должности.
В случаях, когда, как Франклину Рузвельту и Линдону Джонсону, это удается, результат бывает в большей степени обусловлен авторитетом и влиятельностью, чем фактическим властными полномочиями (хотя право вето и право назначения сохраняют свою важность). Рузвельт умел убедить широкую общественность в необходимости принятия радикально новаторских для Америки законов, после чего использовал общественное мнение в качестве одного из инструментов убеждения конгресса. Однако его успех зависел также и от некоего неприятного политического компромисса — молчаливого обещания федеральной власти демократам-южанам не вмешиваться в сегрегацию на Юге. Джонсон в большей степени нацеливал свою силу убеждения на конгресс, основываясь на своей блестящей памяти и точном знании аргументов, способных произвести нужное впечатление на каждого отдельно взятого сенатора или конгрессмена. В этих, равно как и в других, случаях переосмысливающего лидерства решающее значение имели условия, при которых лидеры занимали высшие руководящие должности. Кризис не только подразумевает проблемы, но и предоставляет возможности. «Новый курс» Рузвельта был ответом на экономическую депрессию 1930-х годов, а свою власть он использовал в самой полной мере после вступления Соединенных Штатов в мировую войну. Джонсон пришел в Белый дом на фоне травмы, полученной его страной в результате убийства молодого и популярного президента. Он удачно воспользовался моментом и убедил конгресс принять законодательство, предоставившее новые гражданские права множеству американцев. Это был как минимум столь же важный прорыв, как и «Новый Курс» Рузвельта.