.
Для многих наблюдателей оказалось сюрпризом, что режим в Гаване остался коммунистическим после того, как московский сменился на капиталистический. Возможно, этому способствовали некоторые политические послабления, хотя во многих других случаях подобные меры стимулировали запрос на более масштабные перемены. Важнейшим сдвигом стало расширение веротерпимости, благодаря которому религиозность человека перестала быть помехой при приеме на работу в государственные учреждения[816]. В конце десятилетия экономическая помощь пришла со стороны Венесуэлы, откуда с избранием Уго Чавеса в 1999 году стала поступать нефть по льготным ценам. Однако уровень жизни на Кубе продолжал оставаться низким. Главные успехи были достигнуты в здравоохранении и образовании (что справедливо и в отношении ряда других коммунистических стран, но в случае Кубы — особенно). Особенно впечатляет тот факт, что по показателям детской смертности и продолжительности жизни Куба находится примерно на одном уровне с США, несмотря на гигантский разрыв в благосостоянии между этими странами[817].
Изменения в лучшую сторону в образовании и здравоохранении для бедных слоев общества, особенно сельских жителей (уровень грамотности в городах был достаточно высок и до революции), не сопровождались ни распространением демократического плюрализма, ни политическими свободами. Все эти годы оппоненты кубинского коммунистического режима подвергались репрессиям, хотя количество политзаключенных со временем сильно сократилось[818]. Использование предохранительного клапана эмиграции привело к тому, что потенциальные противники режима обосновались в основном за рубежом, а не на Кубе. Несколько волн официально разрешенной эмиграции позволили покинуть страну и переехать в Латинскую Америку или в Соединенные Штаты сотням тысячам кубинцев. Принятая при Фиделе экономическая система советского типа не реформировалась на Кубе даже в тех рамках, в которых это происходило в Венгрии при Кадаре. Кастро с глубоким недоверием относился к любым разновидностям «рыночного социализма». Не стал он и имитировать политические реформы горбачевской перестройки. Кастро, имевший возможность принимать решения независимо от Советского Союза, тем не менее настолько глубоко впитал ортодоксальные коммунистические представления о «социализме» в 1960-х и 1970-х годах, что упрямо стоял на своем, даже когда от них отказались в России. Например, неоднократно встречаясь с лидером испанских социалистов и премьер-министром Испании в 1982–1996 гг. Фелипе Гонсалесом, он раз за разом отвергал реформы, которые предлагали испанские социал-демократы