. Учитывая «ветократический» характер американской политической системы, то есть то, насколько сильно по сравнению с другими укоренилось в ней право на вето, Обама, вероятно, проявил излишнюю щепетильность по отношению к легитимности своего вновь приобретенного мандата, не попытавшись «устранить сильно мешавшие большинству блокирующие процедуры». Одним из результатов такого шага почти наверняка стало бы принятие предложенных Обамой реформ в здравоохранении в менее размытом (и менее сложном) виде, что послужило бы веским аргументом в пользу демократов на выборах в конгресс 2010 года. В действительности же запутанный процесс принятия сложного и перегруженного компромиссами законодательства о здравоохранении способствовал поражению Демократической партии
[1059]. Хотя принятый в конце концов закон о защите пациентов и доступном медицинском обслуживании считался «законодательным успехом», достигнутым вопреки яростному сопротивления оппозиции и кампании дезинформации, развернутой в США, подобный «успех» в Великобритании был бы сочтен провалом, полностью подрывающим репутацию премьер-министра
[1060].
Со времен Авраама Линкольна в США не было президентов-преобразователей. Возвращение в состав государства одиннадцати отделившихся конфедеративных штатов и предоставление гражданства чернокожим американцам представляли собой преобразования на федеральном уровне. Выше в этой книге, посвященной истории двадцатого и двадцать первого веков, Линкольн упоминался лишь мимоходом. Тем не менее он является выдающимся примером того, как сочетаются коллегиальность и сотрудничество с верностью принципам и приверженностью к совершению эпохального изменения. В определенном и важном смысле республика обрела новый фундамент. Джеймс Макферсон писал, что «без целеустремленного руководства Линкольна Соединенные Штаты прекратили бы свое существование»[1061]. По замечанию того же автора, лидерство Линкольна и победа Союза в Гражданской войне разрешили две фундаментальные проблемы, которые оставались незатронутыми и революцией, и Конституцией. Первой из них было существование республики как единой нации, а второй, по словам Линкольна, — «чудовищная несправедливость», при которой страна, «основной документ которой провозглашает неотъемлемое право всех людей на свободу», превратилась в «крупнейшую рабовладельческую страну мира»[1062]. Линкольн подвергался серьезному давлению со стороны предлагавших не выставлять отмену рабства условием заключения мира, но отказался сделать это. Заметив в своей речи, что на стороне Союза сражается более сотни тысяч чернокожих солдат, он сказал далее: «Если ради нас они готовы поставить на кон свою жизнь, ими должен двигать очень сильный мотив — такой, как обещание свободы. А обещанное надо выполнять»