Мы поплелись темными улицами восьмого сектора. Ночь вот-вот опустится на город, заявив свои права на каждого жителя, что не спрятался в безопасном месте. Я кинул взгляд на башню, которую видно из любого района. Есть ли тут вообще безопасные места? В последнее время я начал сильно в этом сомневаться.
Дойдя до нужного отворота, остановился, прислушиваясь к отзвукам сектора. Вроде бы все тихо и спокойно. Пока что. Я шагнул в темноту переулка. Элис молча брела следом.
Когда мы углубились достаточно, я развернулся и впечатал девчонку в стену. Револьвер в моей руке уперся ей прямо в переносицу. Зеленые глаза сверкали металлическим блеском в темноте этого города.
— Восьмой? — испуганно произнесла она.
— Заткнись, — произнес я шепотом. — И помни, что мне не нужны глаза как у тебя, чтобы понять врешь ты или нет. Какой у тебя был приказ на это задание? У тебя одна попытка на ответ.
Я взвел курок, глядя прямо в увлажнившиеся глаза Элис. Но мне было плевать, пусть хоть обревется. Ставки слишком высоки.
— Выполнять стандартные функции наблюдателя, — начала она говорить, словно читала по учебнику. — Согласно кодексу инквизитора. Регулярно отчитываться руководству. Выполнять распоряжения старшего по званию. В случае непредвиденной ситуации руководствоваться основными положениями кодекса.
На последних словах ее голос все-таки дрогнул и она начала всхлипывать. Я видел, как ее хрупкое тело старалось вжаться в стену, словно пыталось слиться с ней. Я смотрел ей в глаза и не мог принять решение.
— Это все? — рявкнул я. — Отвечай.
— Да, — проревела она. — Весь приказ, Восьмой. Я просто наблюдатель. Младший инквизитор. Я просто стараюсь делать свою работу.
Я убрал револьвер в кобуру. Ладно. Пристрелить я ее всегда успею, но не похоже, будто писклявая врет.
— Срань этот твой кодекс, — произнес я, разворачиваясь. — Весь этот город — сраная шутка Слепой Суки. Тебе лучше вернуться в особняк и переждать там ночь. А утром покинуть сектор.
— Я не могу, — пропищала она. — Я не могу так.
— Как знаешь. Твои проблемы.
Я продолжил идти по переулкам, распинывая горы мусора и стараясь не поскользнуться в лужицах чего-то скользкого и резко воняющего.
— Ты мне не доверяешь, — произнесла девушка мне в спину.
— Я теперь никому не доверяю, — отрезал я. — Особенно инквизиции.
Несколько минут тишину нарушал лишь Черный, что ползал где-то у меня над головой. Как бы мне ни хотелось, но я должен оставаться трезвым. Да и вряд ли стимуляторы в крови позволят так легко опьянеть.
— Кодекс не срань, — произнесла она. — Он правильный. В нем написаны правильные вещи. Я верю в них. Служить и защищать. Быть образцом для других граждан. Верить в свой город и правительство. Если бы все жили по кодексу, восьмого сектора бы не существовало, — Элис немного повысила голос и добавила. — Это люди — срань. А не кодекс.