— Хм, и впрямь не белила, — Нобуноро разочарованно откинулся на спинку трона, и Стас в реальном времени почувствовал, как ростки прорастающего бамбука отодвигаются от его задницы.
Была у азиатов веселая казнь в виде подвешивания несчастных над посаженным ростком бамбука. А так как последний обладал невероятной скоростью роста, то он буквально прорастал жертв насквозь.
— Так почему же тебя решил продвинуть мой верный самурай? Неужели ты ему так понравился? — аристократ задвигал бровями и от ближайших его сторонников прошлась волна издевательских смешков. — Так этого все-таки недостаточно, чтобы попасть в мою личную гвардию. Тут требуются другие умения.
Стас краем глаза видел, как вздрогнула склоненная спина самурая от оскорбления, но он никак больше не показал свое унижение.
Ордынцев оказался не так стоек. Вся сложившаяся ситуация буквально ломала его нервы об колено, и подобная шутка заставила уголок рта мужчины сжаться в спазме. Тем не менее, благодаря чудовищным усилиям, он все же сумел взять свои чувства под контроль.
Нет, господин, — Стас поклонился и сжал кулаки. — Возможно, он это сделал потому, что я знаю, как практиковать великое искусство медицины.
Веселое выражение замерло на лице аристократа, а затем он взглянул на Ордынцева с куда большим интересом.
— Ты сказал, медицины? И что же может безграмотный крестьянин вроде тебя знать об этом священном искусстве?
— Стас поднял голову, впрочем, стараясь смотреть в грудь Нобуноро. — Если обойтись самым минимумом, без специальных инструментов, то я в состоянии провести зрительный осмотр пациента. Цвет кожи, состояние слизистой носа, горла и глаз может многое сказать о здоровье человека. Дыхание тоже очень важно — хрипы, глубина вдоха и выдоха, клекот — все это повествует нам о состоянии легких. Также я способен на прощупывание. Надавливанием на те или иные органы можно понять о их состоянии и наличие или отсутствии пато… Болезней. Немаловажным в этом деле, считается и…
С каждым новым словом и так тихие разговоры вокруг стихали все сильней. Под конец в шатре стояла мертвая тишина и лишь уверенный голос Стаса вещал собравшимся о правильном порядке осмотра пациентов.
Встав на столь знакомую тему, Ордынцева невольно понесло. Он вещал о прописных истинах с пылом человека, который стоит на плахе и высказывает свои последние слова.
Нельзя за один день оказаться в нескольких смертельных ситуациях и при этом не словить отходняк. Пускай, даже и такой своеобразный.
Лицо Нобуноро тоже надо было видеть. Если изначально оно выражало неприкрытый скепсис, то чем дальше Ордынцев погружался в описания тех или иных медицинских практик, тем сильнее оно олицетворяло когнитивный диссонанс.