– Гевинд па бок. – Змеиные головы на амулете повернулись к нему, будто зачарованные англосаксонскими словами. – Гевинд па бок! – крикнул он. Амулет зашевелился, оживая у него на запястье. – Гевинд па…
Не успел он договорить, как две крошечные пасти впились в его почерневшую кожу. Он почувствовал волну магии. Белые искры брызнули из его пальцев и соединились в одной точке в воздухе. Искры вспыхнули и исчезли, осталось лишь бледное голубое свечение, оно дрожало прямо перед ними. Вскоре никто уже не мог его разглядеть, кроме Томаса Гэбриела; он кивнул, когда Руби спросила, видит ли он его.
– Это заклинание работает только для Опустошителя, который произнёс его, Томас Гэбриел. Мы не хотим вызывать лишних подозрений.
– Оно движется, – сказал Томас Гэбриел, оглядываясь на них. – Кажется, оно зовёт меня.
– Тогда вперёд, – прошипел Джонс, – а мы пойдём за тобой.
Томас Гэбриел повернулся и последовал за голубым свечением, прихрамывая, босиком, Руби и Джонс следовали за ним, а Олив ехала верхом на скакке, который настороженно принюхивался.
* * *
Голубое свечение медленно парило над улицами города, иногда зависая в воздухе, если Томас Гэбриел отставал. Руку всё ещё жгло в том месте, где змеи укусили её. Время от времени голубое свечение бледнело, потом становилось ярче. Это беспокоило его, он боялся, что произнёс заклинание недостаточно хорошо. Он шёпотом призывал голубое свечение не угасать, а заклинание – работать, потому что не хотел подводить Руби и Джонса.
Джонс смотрел в оба, сжимая рогатку в руке. Как только к ним кто-то приближался, его рука поднималась вверх, будто пружина, готовая прицелиться в любую секунду. Но редкие прохожие, которые встречались им в ночи, интересовались только экраном своего телефона или болтали с друзьями. Никто, казалось, не замечал Джонса и остальных, даже Олив верхом на скакке. Ничего странного. Джонс часто задумывался о том, что обычные люди слишком заняты своими мыслями и не видят, что происходит вокруг. Даже с ним такое происходит, когда он разговаривает с родителями или смотрит телевизор и всё остальное будто перестаёт существовать. Это придавало работе Опустошителей ещё больше значения. Вспомнив маму и папу, он снова посмотрел на часы, чтобы убедиться, что не потерял время, пока был в другом мире. Экран показывал 2:10, всё в порядке, если учесть, сколько они провозились в фургоне. Он шагал вперёд, торопясь разыскать эту книгу и решить загадку Грейт-Уолсингема. Но его не покидало предчувствие, что это будет нелегко.
– Странно, что нас никто не останавливает, тебе не кажется? – спросил он Руби.