Джонс разглядел двух гоблинов на пороге, они устроили короткую перебранку, судя по тому, как дёргались их силуэты, а потом, должно быть, договорились, и один из них принялся снимать тяжёлые связки сосисок и складывать их в корзину возле двери, будто толстые кольца каната. Второй гоблин вскарабкался на высокий стул, чтобы дотянуться до окороков, снял один с деревянной полки и положил на пол, затем полез за вторым.
Чем больше Руби старалась не двигаться, тем жарче ей становилось. Скакка тоже был горячим как печка, и она чувствовала, как колотится его сердце. Он шумно дышал, большой розовый язык свисал из угла рта. Джонс строго посмотрел на неё, и она попыталась закрыть пасть пса, но он зарычал и мотнул головой. Она отдёрнула руку, как бы он её не цапнул.
Оглядевшись, она увидела, что один из гоблинов всматривается в тёмный угол, где они прятались. Руби показалось, что он смотрит прямо на неё. Она нащупала револьвер в кобуре, хоть и понимала, что выстрел произведёт слишком много шума, – но если другого выхода не будет… Гоблин облизнул губы, навострил уши, и вдруг Руби услышала глухой удар, и дымящаяся дыра появилась прямо на лбу гоблина. Он повалился на пол и дёрнулся, прежде чем замереть навсегда. Джонс уже перезаряжал рогатку второй серебряной дробью, когда другой гоблин бросился на них. Но когда Джонс снова выстрелил, гоблин увернулся, и дробь вонзилась в большущий окорок.
Гоблин запрыгнул на полки и стал раскачиваться, будто гимнаст, затем, соскочив на верстак, схватил короткий топор и швырнул в них. Топор завертелся, как бумеранг, острый конец блеснул в лучах солнца, пробивавшихся через щели в деревянных стенах. Топор врезался в стену чуть выше плеча Руби.
– Руби! – закричал Джонс; она подняла глаза и увидела, что гоблин решил отступить и бросился к открытой двери, лавируя между сосисками и кусками мяса.
Опять раздался удар, она вздрогнула и обернулась, – Джонс вытаскивал из стены топор побольше.
– Надо убираться отсюда, – прошипел он, когда снаружи послышался шум. – Успеем добежать до деревьев.
Руби кивнула, дрожащими руками она взяла другой топор и тоже ударила по стене.
Джонс уже проделал достаточно большое отверстие, дневной свет залил коптильню, зацепился за дым и будто закружил его в бешеном вихре. Джонс пнул стену, чтобы расширить отверстие, и выломал несколько досок – щепки полетели наружу. Руби вонзила топор в стену и потянула изо всех сил. Скакка догадался, что к чему, схватился зубами за доску и выдернул её чуть ли не полностью.
Отверстие получилось достаточно большим, чтобы пролезть через него, и Джонс просунул голову. Он подсчитал, что до деревьев метров пятьдесят, и как раз собирался обернуться и сказать Руби, чтобы приготовилась бежать, как раздался чудовищный треск, и стены коптильни содрогнулись.