— Конечно, не может… — она отстранилась. — Не может, Клим!.. Я же… я сама не знаю, кто я…
— Кэсс Рябова, девятнадцать лет, бывшая тестировщица, — мне словно что–то ударило в голову, хотя я и не пил. — Находчивая, красивая… и настоящая.
— Откуда ты знаешь?.. — прошептала она.
— Просто знаю, — сказал я. — Ниоткуда… так бывает.
Это было чистой правдой — и мне было стыдно, что я в её «настоящности» сомневался. А ещё стало обидно, что я глупил накануне: «ни за что и никогда» завело меня не в ту степь…
Иногда разум — плохой советчик. И из–за его занудства я потерял вчерашний день.
— Знаю, Кэсс, — повторил я.
И шагнул к ней.
Я видел, что она боится — не меня, конечно… она боялась отношений вопреки своим же словам… вопреки доводам о том, что и в ВИРТУСе можно не быть одинокой.
Она поверила в свою фальшивость — и боялась её выставить напоказ.
Но за этим её страхом пряталась девушка, не разучившаяся любить… Пряталась другая Кэсс.
И другая Кэсс победила.
Она создала дверь в Убежище — но не затем, чтобы уйти: дверь послушно возникла у неё за спиной, и Кэсс, попятившись туда, увлекла меня за порог.
В Убежище мы буквально ввалились.
Помогая и мешая друг другу раздеться, мы в каком–то диком танце достигли кровати — той, что смахивала на облако. Вспыхнул ночник (Кэсс даже касаться его не пришлось), но я уже видел в свете пульсара, какое у неё великолепное тело… Юное и упругое, оно словно пылало в моих объятьях, изгибалось в бесстыдных позах, но с податливой игривостью отвечало на ласки.
Тонкие пальцы, с пылом царапающие плечи…
Частые вскрики и жар дыхания…
Лавина всех мыслимых видов блаженства, безудержно слившихся в одной точке.
А за окном сияли звёзды, будто за нами наблюдая. Пускай смотрят — мне не жалко.
Мокрые и измождённые, мы с Кэсс лежали в приятной истоме.
Наши ватные тела словно были одним целым, и я чувствовал её приятную тяжесть. Чувствовал волосы у себя на груди. Чувствовал её запах.
Этот запах мне нравился. Нравилось, как она дышит, прижимаясь ко мне. Нравилось, как она молчит.
Мы лежали, лениво лаская друг друга, наслаждаясь тишиной и отсутствием слов.
Конечно, мы вернёмся в «Дворг» — и доберёмся до куклы; решение, как это сделать, я непременно найду. Но сейчас я был рад, что война энписи нарушила наши планы — и спасибо тебе, Взломщик, за этот «тайм–аут»… Если б не он, всё могло сложиться иначе.
Нарушив молчание, Кэсс прошептала:
— А дальше–то что, Клим?..
— Дальше?.. — рассеянно повторил я. — Дальше будет завтра. Потом — послезавтра. Потом… потом опять будет «дальше». Просто будет. Мы с ним как–нибудь разберёмся.