На секунду отстранившись, Кэсс заглянула мне в глаза и вновь положила на меня голову. Её волосы блестели в свете пульсара, будто он желал их коснуться. Если так, то я его понимал.
Мне вдруг вспомнилась фраза, прозвучавшая прежде, чем мы стали близки: «…я сама не знаю, кто я…»
Господи, какая же она глупая!..
А кто мы все — обитатели этой несчастной планеты, бесчисленные клетки чудовищного организма, именуемого человечеством? Погрешности мироздания — или часть некоего вселенского плана? Творцы своих судеб — или рабы неизбежности? Обречённые сгинуть на смертном одре — или имеющие шанс шагнуть в Вечность?..
Вопрос «кто я» задавали себе немногие (по крайней мере, всерьёз) — и ещё меньше тех, кто нашёл ответ. Кэсс ничем не хуже нас, живущих в реале… Уже хотя бы потому, что его себе задаёт.
— Я ведь здесь навсегда… — тихо проронила Кэсс.
— Не только ты, — ответил я. — Любой, кто входит в виртуальность, становится её рабом. Разве это не «навсегда»?
Кэсс помотала головой — хотя это не так–то просто, когда лежишь на чьей–то груди.
— Клим, у тебя есть реал… Хороший он или плохой, но ты можешь выйти…
— Могу, — подтвердил я. — Но в мой реал лучше не выходить. В нём давно уже пусто.
Мы снова какое–то время молчали — и я будто услышал немые вопросы, которые Кэсс не решалась задать.
И почувствовал потребность на них ответить.
Отдав шёпотом команду, я открыл интерфейс.
В «Дворге» нет инвентаря, но мой дворговский аватар принадлежит к классу универсалов, так что в прочих сегментах инвентарь открыть можно. В нём лежат вещи, не относящиеся к играм.
Личные вещи.
Я коснулся ячейки, где была фотография.
Фото выросло в размерах, став голограммой: у озера стоит мальчик, держа пойманного карася. Взгляд лучится восторгом, на который способны только дети.
Кэсс невольно улыбнулась и тихо спросила:
— Твой сын?..
— Ванька… — отозвался я. — День рожденья… Семь лет.
Это фото я не открывал долго, боясь смотреть на него. На другие Ванькины фотографии я смотреть тоже боялся, но на эту — особенно. Светлый радостный день, август, солнце и зной… Я бы просто обжёгся тем потерянным светом, безрассудно решившись в него заглянуть.
Но зато я всё помнил.
Ванька что–то тараторил, держа бедную рыбину и гордясь уловом, а я искал удачный ракурс. Жалко, что в кадр не попала Лариса: моя бывшая жена взошла на пригорок, чтобы снять нас обоих. «Летающие» смартфоны тогда только появились, и мы всё снимали вручную.
Карась, который был у Ваньки (как и два его собрата, угодившие в ведро), должен был стать нашим обедом, но мы всё пережарили. Типичные горожане, редко выбиравшиеся на природу… Даже к платным водоёмам в паре километров от МКАД.