Я схватил пистолет, взвёл затвор и выстрелил, не возвращая себе плотность. Но когда я нажимал спуск, боль вдруг пронзила мою правую руку. Ствол дрогнул, и пуля, вместо того, чтобы пробить грудь культиста, лишь по касательной задела его левое плечо. А я с изумлением обнаружил на правой руке неожиданно вскрывшуюся из-под запёкшейся крови рваную рану. Это ещё откуда? И тут же вспомнил — из сна. Именно сюда ударил меня метательный снаряд гадкой манекенки. Травяной листок в лисичьем сказочном лесу остановил кровь и немного затянул рану, но полностью вылечить, конечно, не успел. И при усилии сонная рана дала о себе знать. Этого ещё не хватало. Я и так едва уже мог удерживать деволюмизацию. Багровая муть близкого обморока постепенно начинала заволакивать взор.
Однако Ди хватило и одного попадания, чтобы растерять весь свой бесноватый задор. С воплем страха, зажав ранку на плече, он метнулся в большую комнату, схватил проклятую книгу и, бормоча «Уходим, уходим! Я его не вижу, а он меня видит! И круг его не сдержал. Надо спасать Книгу! Призову хозяев, они помогут с ним справиться! Скорее в Долгопрудный, в Обитель!», ринулся к балконной двери. У меня полностью закончились силы, деволюмизация выключилась, и я рухнул на колени. Надо за ним, думал я, отчаянно пытаясь встать, преодолеть нарастающую боль в руке и груди и погнаться за мерзавцем. Кое-как я доковылял до балкона и высунулся наружу. Обнажённое тело охватил холод. Как оказалось, с балкона был переход на марш пожарной лестницы, ведущий к запасному выходу. Решётка, закрывавшая переход, была отперта и распахнута настежь, ключи торчали из замка — второпях, пытаясь как можно скорее от меня сбежать, Ди не сумел даже вытащить их. Я опёрся на перила лестницы и глянул вниз. Чёрная фигурка мелькала уже этажей на пять ниже. Удрал-таки. Я почувствовал страшную слабость. От высоты меня замутило. Я вынужден был присесть и опереться спиной о стену. Шум города, вроде бы знакомый и привычный, но будто бы звучащий громче обычного, ворвался в моё восприятие. Слишком много сирен, внезапно понял я. Одновременно с нескольких направлений звучали резкие хрипящие свистки пожарных машин. Завывали полицейские и медицинские сигналы. Господи! Неужели город и в самом деле в осаде сил хаоса? И всё это из-за меня? Дрожь пронизала моё тело. Нет смысла истекать здесь кровью и замерзать. Надо попытаться исправить содеянное.
Очень хотелось прилечь. Но сейчас делать этого было попросту нельзя — я и в самом деле мог истечь кровью. В могиле отосплюсь, вспомнил я мрачную шутку, которую в своё время любил повторять Извольский. Я забрал ключи, почти ползком вернулся в квартиру Ди и запер балконную дверь за собой.