― Ты что там ко мне прижимаешься и дрожишь? Разведи костер и согрейся. Мне — то в шубе не холодно. Но вот темноту ― не люблю…
Я улыбнулся.
― Серьёзно? Может, ты дровишек запас или другое топливо? Снег, знаешь ли, не горит.
― В твоих краях может, и не горит, а тут он особенный, горит, и ещё как. Кстати, а что такое топливо?
― Чудик, не сейчас, пожалуйста. Что у тебя за шутки такие, снег ― и, вдруг, горит? Ничего умнее не придумал?
― Алекс, ты, наверное, головой ударился, раз плохо соображаешь!
― Чем я только не ударился…
― Ну, не ленись, братик! Собери немного этого, как ты его называешь, «снега» и подожги. Маленькой искоркой. Если я сам начну это делать, то мы сразу сгорим. Моя магия пока не в порядке, я чувствую, как злорадствует зверь внутри меня.
«Чёрт его знает, может, он и прав, надо попробовать», ― я неохотно отлепился от тёплого бока братишки и скатал из «снега» маленький шар, поставив его на пол.
― Чудик, а если он и правда загорится, огонь перекинется на всю пещеру, и мы с тобой поджаримся.
― Нет, поверь мне, ты правильно сделал шарик. Умный, да? Теперь подожги тем огнём, что прячется внутри тебя…
― Что-то ты разговорился! Умный… Опять в голове у меня рылся, и когда успел… Что это за особенный огонь внутри, о котором твоя сестра твердила? Нет там ничего, я не чувствую…
― Закрой глаза и представь искру, потом направь её на снежный ком и отойди подальше, он жарко и долго горит.
Я сделал, как он сказал, подумал об искре, но ничего не получилось. Тогда представил, как греюсь у огня, как становится теплее, и разгоняется тьма вокруг. И чуть не подпрыгнул от крика Чудика.
― Йес! О, да! У тебя получилось, Алекс!
Открыл глаза и невольно улыбнулся, глядя на маленький, но жаркий костер, который горел на месте комочка «снега», и на моего нового друга, жизнерадостно вопящего незнакомые и непонятные ему слова. Ну кто бы поверил, что ещё совсем недавно его сердце практически остановилось.
Присев на корточки у костра, почувствовал, что на удивление быстро согреваюсь, и пробормотал: «Сюда бы мою одежду и куртку, которую „некоторые“ в клочки разорвали». И получил удар мешком по голове. Открыв его, сам чуть не завопил от радости ― это были мои вещи.
― Чудик, где ты их прятал?
Он почему-то смутился и заёрзал.
― Лучше не спрашивай, Алекс, тебе это не понравится…
Я гневно сверкнул на него глазами. Но услышав довольное похрюкивание, успокоился и стал быстро переодеваться. Кстати, куртка оказалась совершенно целой. Но я не стал больше задавать вопросов, а то, кто его знает, что услышал бы в ответ…