– Чего случилось-то? – переняла тревожность от коллеги Ксюша.
– Слушай, говорю, а не перебивай, – шикнула на нее Журбина.
Ксюша всхлипнула от неопределенности.
– Значит, так, этот сволочь Левашов решил выгородить своего дружка Кривощекова и подставить Альберта.
– Что? Как это? – пропищала Ксюша.
– Да вот так, – зло ответила Люда, – убеждает сейчас Головачева, что это Альберт в начальство бутылку бросил.
– Он что, совсем, что ли? – Ксюша выдавила усмешку. – Кто поверит в этот бред?
– Захотят – поверят, – заключила более опытная Журбина. – Им за Кривощекова всем нехило влетит, а тут такой шанс обелиться. И выйдет, что алкоголика никто здесь не покрывал, так как его и не было. А был Альберт Чапыра, которого никому не жалко и который зачем-то бросил бутылку из окна.
– И чего делать?! – воскликнула Ксения, в ужасе прижав ладони к лицу.
– Тихо, – одернула ее Люда, бросив короткий взгляд на дверь. Переведя его на меня, она продолжила: – Меня спрашивали, выходил ли ты вчера из нашего кабинета хотя бы в туалет.
Я сглотнул. Покер-фейс еще держался, но я уже строил планы, как в темпе буду добираться до южной границы.
– Я сказала, что не выходил. – Журбина впилась в меня своим проницательным взглядом.
– Я же выходил, за делами, – понял я, что сразу соглашаться на помощь не надо.
– Не выходил! – что-то там прочитав в моих глазах, припечатала она. – Ксюша, ты поняла? – Теперь пытливый взгляд Журбиной уперся в девушку.
– Ага, – неуверенно кивнула Ксюша.
– Ты ведь не хочешь, чтобы Альберт пострадал из-за Кривощекова? – нахмурилась Людмила.
– Нет, – замотала головой девушка.
– Тогда чего ты мямлишь? – наехала на нее Журбина. – Так выходил от нас вчера Альберт? – задала она проверочный вопрос.
– Нет, не выходил, – твердо произнесла Ксюша, сжав губы.
– Молодец, – похвалила ее Людмила. – Тебе, надеюсь, не нужно объяснять, что принципиальность в этом случае неуместна? – перевела она на меня взгляд. – Ты здесь никто, тебя спишут и не поморщатся, – привела она на всякий случай довод.
– Люда, я все понял. Я не выходил из вашего кабинета с обеда до того момента, как мы не услышали в коридоре ругань, – произнес я твердо, внутренне раздираемый разными чувствами. Я одновременно и ликовал, и в то же время не мог понять, что это сейчас было. Зачем Людмила меня выгораживает. Она действительно верит в то, что сказала?
Отступление
Левашов выдохнул и открыл дверь кабинета начальника следствия.
Головачев сидел за столом, курил и смотрел куда-то перед собой.
– Товарищ подполковник, вызывали? – привлек он к себе внимание начальства.