«Проект Немезида» не желал делиться с нами секретами. А его архитекторы превратились в призраков.
Ноа повел меня к подлеску.
– Где же мы должны искать? Очень большая площадь.
Об этом я подумала еще по дороге.
– Точки перезагрузки, по-видимому, находятся на открытых местах. Давай найдем то поле, где нас поймали военные…
…и где убили шерифа Уотсона – добавлять не стала, но не сомневалась, что Ноа и сам об этом подумал. Мы перелезли через забор и минут через десять добрались до поляны. Но там никого не было.
Душа ушла в пятки. Я ошиблась.
Гвоздя здесь не было. Значит, Гвоздь мертв.
У меня даже не хватило духу позвать его.
В кустах зашуршало. Я повернулась на звук.
Тощий парнишка с грязными черными волосами, слипшимися на лбу, вышел на свет. Его одежда была вся в грязи, но голубые глаза озорно блестели.
– Почему так долго? У меня ягоды кончились.
45
Ноа
Гвоздь неторопливо вышел на поляну.
Он притворно зевнул, стараясь выглядеть равнодушным. Но выражение облегчения в глазах выдало его. Было видно, что он нечеловечески рад нас видеть. Мин бросилась обнимать его.
– Гвоздь! – Слезы струились по ее щекам. А он смеялся и просил пощады. В итоге они упали и принялись, шутя, кататься по земле.
Я же замер как вкопанный. Он жив. Она была права.
Строго говоря, я ведь и раньше знал, что цель нашей поездки, на осуществление которой мы так отчаянно надеялись, и заключалась в обнаружении Гвоздя живым. Но вот теперь вид его, здорового и веселого, во плоти и добром здравии, ошеломил меня.
Я видел, как он погиб. Видел, как стекленели его глаза.
И вот он снова с нами, как ни в чем не бывало.
Мин оседлала Гвоздя, колотя его в грудь, а он, счастливый, притворялся, что прикован к земле и не может и шелохнуться.
– Ну, давай, рассказывай, – потребовала она. – Как ты тут оказался?
– Сначала слезь с меня, – прохрипел Гвоздь, хотя, на мой взгляд, он был вполне доволен своим положением.
Мин уступила, и они встали. Гвоздь взглянул на меня и кивнул. Я ответил тем же. Потом он снова повернулся к Мин, и его брови поползли вверх.
– Понятия не имею, как я здесь оказался. Последнее, что я помню, это как меня прирезали в церкви.
Гвоздя передернуло. Я мог это понять. Мне ли не знать, каково это, когда тебя убивают.
Мин снова быстро его обняла.
– Расскажи нам, пожалуйста, все, что помнишь.
Гвоздь, казалось, весь ушел в себя.
– Я почувствовал, как нож входит в плоть. Почувствовал, как он… пронзает мне сердце. – Его дыхание участилось, на лбу выступил пот. – Я оцепенел. Мозг перестал работать, я упал на пол. А потом… – Он поднял руки к небу, подчеркивая невозможность того, о чем сам говорил. – Ничего! Я просто проснулся здесь. И даже одежда была совершенно цела.