- А в этом, что-то есть, - задумался Полковников. – Вы докладывали свои соображения начальству?
- Кому, Пилкину или Макарову? У нас на флоте свои заморочки. Нам надо миноноски отражать, да десанты поддерживать. Хотя для высадки легкие станки тоже лучше. Но теперь мы на берегу, точнее в пустыне. Генералы меня и вовсе слушать не станут.
- Ну не скажите, - улыбнулся в усы капитан. – Хотя, если до его превосходительства дойдут слухи о «гауптической вахте», он может сделать весьма далеко идущие выводы на ваш счет!
- Бог не выдаст, Скобелев не съест, - беззаботно махнул рукой Будищев.
- Ладно, завтра поговорю с полковником. Вержбицкий хоть и стар, но воробей стрелянный. Выгоду от нового оружия сразу почуял. Недаром он вас так защищал перед его превосходительством.
- Вот как? Я не знал…
- Вы многого еще не знаете, кондуктор, но при этом обожаете, как говорят англичане, дергать тигра за усы!
- Да я не со зла. Само как-то получается.
- Бывает, - пожал плечами капитан и выразительно взглянул на бутылку.
- Господа, - начал разливать по стаканам, правильно понявший его Будищев, - предлагаю тост, за бога войны – артиллерию! [2]
- Хорошо сказано! – восхитились гости и принялись чокаться своей разнокалиберной посудой.
Пирушка удалась на славу и закончилась далеко за полночь, когда изрядно подвыпившие господа-офицеры начали, наконец, расходиться по своим палаткам, шаркая по песку заплетающимися ногами. Шеман, державшийся тверже других, проследил, чтобы совсем уж уставшим господам офицерам помогли добраться до палаток нижние чины, тоже откланялся, но перед уходом погрозил радушному хозяину пальцем и настоятельно порекомендовал:
- Друг мой, будьте так любезны, снимите этот дурацкий транспарант!
- Какой еще транспарант?
- Вот этот, - указал на «гауптическую вахту» лейтенант.
- Всенепременно! Вот просто сию секунду… Федор, сними немедленно эту дрянь!
Случившийся рядом Шматов, которому эта вывеска не нравилась с самого начала, с готовностью сорвал ее и остановился в нерешительности.
- А куды ее девать?
- В… - тут же уточнил адрес кондуктор, вызвав взрыв хохота у расходящихся гостей.
- Гусары, молчать! – покачал головой смеющийся Шеман.
Что касается несколько перебравшего гардемарина Майера, то он и вовсе решил никуда не идти, а на правах старого приятеля Будищева завалился спать прямо на его походное ложе.
- Можно я здесь прилягу? – запоздало поинтересовался он у Дмитрия.
- Валяй, - махнул рукой тот, прикидывая тем временем, где устроиться самому.
Однако, на Майера, как это часто случается с подвыпившими людьми, нашел стих поговорить.