Дверцы «мерседеса» распахнулись, и из него вышли Шилов, Гарик и еще двое с каменными лицами и леденящими кровь холодными пустыми взглядами прирожденных убийц. Все, за исключением Гарика, одетого в неизменную черную ветровку, были в костюмах, галстуках и белых рубашках, будто явились на деловую встречу.
— Иди. — подтолкнул Егора кавказец.
Александр двинулся следом, но ему тут же преградили путь.
— Нэт. Тэбе нэльзя. Он адын пайдот.
— Это еще почему?
— Я так сказал!
Александр сделал решительный шаг по направлению к кавказцу, который был на голову его ниже и в полтора раза уже в плечах.
— Что ты тут раскомандовался?!
Вместо ответа кавказец молниеносно сунул руку под полу пиджака и выхватил пистолет.
— Стой, прэдурак! Застрэлю! — нацелив в лицо Мельникову оружие, предупредил он, и по его голосу стало понятно, что свою угрозу бандит выполнит, дай ему только повод.
Губы Александра изогнулись в презрительной усмешке. Он не боялся смерти. Без страха глядя в бездонную бездну вороненого ствола, он видел там лишь неизбежное. От судьбы не убежишь и не спрячешься. И если написано на роду умереть сейчас, то лучше сделать это стоя. Таково было его твердое убеждение. Таков был его жизненный принцип. Еще с Афганистана.
Словно загнанный в угол зверь, он ощутил обреченность, знал причину, понимал ее абсурдность. Это его возмущало. Как глупо! Чертовски глупо все получилось! Но теперь уже ничего сделать нельзя.
— Саша, не нужно! Послушай его. Я сам. — остановил друга Егор и ободряюще улыбнулся: ничего, мол, и не в таком дерьме бывали, выберемся.
— Подожди.
— Паслушяй его, тэбе же лучше будэт, — издевательски оскалился кавказец. Дуло его пистолета упиралось теперь почти в самый нос, и Александр мог уловить запах пороха, доносившийся оттуда. Из оружия недавно стреляли и, возможно, скоро будут стрелять снова.
В бессильной злобе он сжал кулаки так, что захрустели суставы, но отступил.
Тем временем Егор приблизился к авторитету.
— Ты хотел нас видеть? Мы приехали, — начал Егор, при этом специально перейдя на «ты» и как бы показывая, что больше он не работает на него и теперь они на равных. — Неужели нельзя было подыскать местечко поудобнее? Мрачновато тут как-то.
На лице Шилова не дрогнул ни один мускул. Он ничего не ответил, лишь продолжал пристально вглядываться в лицо дальнобойщика. Что ожидал он на нем прочесть: страх, панику, мольбу о пощаде? Ничего подобного не было. Его встретил спокойный, открытый взгляд. Это еще сильнее разозлило бандита. Его глаза по-змеиному блеснули из-под нахмуренных бровей. Шрам на щеке побледнел, выдавая внутреннее напряжение.