Теперь уверенность в причастности Шилова к ограблению подкрепилась фактами. Однако по-прежнему оставалось много непонятного. Например, в чем была истинная цель ограбления? Если исходить из того, что преступники успели выполнить заказ, то их целью были картины. Если их спугнули до этого, тогда дело усложнялось. Возможно, отставной генерал держал у себя на даче что-то ценное? Вот это и хотел сегодня выяснить Воронин.
«Волга» остановилась у высокой чугунной ограды, напротив довольно скромного, по теперешним меркам, двухэтажного дома. Полковник выбрался из машины, вошел в калитку и направился к особняку.
Дверь открыл высокий темноволосый мужчина приятной наружности. Красные воспаленные глаза и темные круги под ними свидетельствовали о бессонных ночах и переживаниях.
— Добрый день, я полковник Воронин.
Мужчина рассеянно кивнул.
— Да, да. конечно. Я слышал о вас. Проходите.
— Я хотел бы встретиться с генералом, поговорить с ним, — произнес Воронин, пройдя в прихожую.
— Понимаю. Я вас провожу, — сказал мужчина. — Обычно он по утрам не принимает, но для вас, думаю, сделает исключение.
Воронин тоже на это надеялся. Разговор со стариком мог многое прояснить.
В полной тишине они проследовали в западное крыло дома. Стук их шагов гулким эхом разносился по коридору.
— Подождите минуту, — попросил мужчина и скрылся за массивной дубовой дверью.
Через минуту он снова появился и пригласил:
— Заходите, генерал ждет вас. Но только, пожалуйста, не заставляйте его волноваться. За последние дни он сильно сдал. После смерти внучки он тает прямо на глазах. Возраст.
— Не беспокойтесь, — заверил Воронин.
Кабинет генерала оказался тесноватым, но довольно уютным помещением. Книжные шкафы ломились он книг и журналов, большей частью старых и потрепанных. Но это не портило общего впечатления, а лишь свидетельствовало в пользу начитанности и образованности их владельца. В углу за дверью ютился потертый кожаный диван. На нем лежал зеленый шерстяной плед и подушка. Здесь, видимо, старик частенько любил отдыхать.
Сам генерал восседал за своим письменным столом, словно на троне, и сурово взирал на неожиданного посетителя. Беспорядочно разбросанные по столу бумаги говорили о том, что его оторвали от какого-то дела. Возможно, он писал мемуары.
— Добрый день, господин генерал, — произнес Воронин. При слове «господин» старый служака поморщился, словно проглотил что-то кислое. Новые, или, вернее, давно забытые старые словечки, снова вернувшиеся в обиход, резали слух бывшего коммуниста. Однако своего недовольства он выражать не стал. Только произнес в ответ: