— Пошел ты.
Просвистел хлыст, и на боку Александра появился пунцовый кровоточащий рубец длиной в несколько пядей.
— А теперь как тебе нравится?
— Иди к черту!
Снова последовал удар, но уже с другой стороны.
— Говори, что спрятал в грузовике Шило? Наркотики? Оружие? Золото?
— Оставь его! Мы не знаем, — воскликнул Егор.
От крика, вернее от эха, разнесшегося по ангару и вспугнувшего голубей под куполом, очнулась Вероника. Девушка зашевелилась, приподняла голову, открыла глаза. Смысл увиденного не сразу дошел до ее пока еще затуманенного сознания, но когда это произошло, она закричала. Закричала пронзительно, изо всей силы, так, что заложило уши.
В два прыжка Крот оказался возле нее и наотмашь врезал по лицу. Боль заставила ее замолчать, но испуг оставался в ее глазах. Она боялась, жутко боялась и не понимала, что происходит. Она не знала людей, находившихся вокруг, не знала, где они, не знала, почему Егор и Александр подвешены на крючьях и связаны.
— Не бойся, они не тронут тебя, — попытался успокоить ее Мельников и, превозмогая боль, сводившую скулы, улыбнулся. — Все будет хорошо, поверь мне.
— В зависимости от ответа, — напомнил Лысый. — Если и дальше будете дурку валять, я не уверен. Колян, займись девкой.
— Нет! Не нужно!
— А-а-а. — только и успела взвизгнуть Вероника, когда холодное лезвие финки коснулось ее шеи, там, где едва заметно пульсировала сонная артерия. Казалось, еще чуть-чуть, и острая сталь вопьется в беззащитную плоть, брызнет кровь, унося из тела жизнь. Но этого не произошло. Рука в ожидании замерла, так и не сделав последнего решающего движения.
— Колян ощерился, показав желтые гнилые зубы, и взглянул на Лысого. Что за груз? Последний раз спрашиваю, или она умрет, — пригрозил авторитет.
— Нет! Оставь ее, сволочь! Не трогай! — Мельников рванулся изо всех сил. Крюк закачался, из-под наручников брызнула кровь. — Только тронь ее, падла, только попробуй сделать ей что-нибудь. Я тебе глотку перегрызу, кишки вытяну и сожрать заставлю. Клянусь!
— Не будь идиотом, Лысый, разве ты не видишь: мы ничего не знаем. Взгляни на него, разве стал бы он торговаться в подобной ситуации? Нет. Видимо, Шилов был прав, говоря, что ты тупой и безмозглый осел.
— Заткнись!
— Жестокостью ты ничего не добьешься, — понимая, что в данной ситуации эмоции бесполезны и даже вредны, Егор пытался воздействовать на Лысого логикой. — Никто из нас не стал бы рисковать жизнью из-за чужого груза. Мы не полные кретины, какое нам дело до делишек Шилова?! Да подумай ты сам, зачем нам его покрывать? Что нам дороже: собственная жизнь или его сраный бизнес?