Его тон удивил Непанту. Приглядевшись, она увидела в его глазах слезы. Он был фанатично влюблен в Кавелин, и на мгновение она ему даже позавидовала. Если бы у нее было хоть что-то, столь много для нее значившее…
Амбиции восточных принцев дорого обошлись им обоим. Браги они стоили жизни брата и нескольких детей. А еще – его первой жены, лучшей подруги Непанты. И – его лучшего друга, Насмешника, который был ее первым мужем и которого Браги вынужден был убить, поскольку несчастному заморочили голову, убедив, что тот должен выбирать между Браги и сыном…
– Проклятье! – Она грохнула кулаком по столу.
Все обернулись. Поморщившись, она извинилась, но не стала ничего объяснять.
На нее теперь давило не только прошлое. Что-то в этом внешне незначительном собрании предвещало дурное, крича о наступлении тяжких времен. Вновь зашевелились беспокойные воинства ночи. Злая судьба собирала свежие силы. Темные тучи вгрызались в горизонт. Воздух трещал от предчувствия беды.
Король Браги шел через внутренний двор замка в сторону конюшни, когда на глаза ему попался Вартлоккур: чародей расхаживал по восточной стене, вглядываясь в даль. Тогда король сменил направление, подошел к нему сзади и уселся между двумя зубцами.
– Не хочешь поговорить?
Вартлоккур резко развернулся. От неожиданности король едва не свалился со стены, но чародей успел схватить его за руку.
– Не стоит ко мне так подкрадываться.
– Как – так? Кто вообще подкрадывался? Я просто подошел и сел. Проклятье, да что с тобой?
– Ничего конкретного, – проворчал чародей. – Пока. Что-то на востоке, но Шинсаном от него не воняет. Хотя я могу ошибаться.
– Есть какая-то связь с тем, что Сун вдруг поменял мнение?
– Мир состоит из закономерностей, но, как правило, мы неверно их понимаем. Хотя что касается Суна – он действительно хочет мира. Вопрос – зачем.
– Ты этого раньше не говорил.
– Непанта.
– Похоже, до меня не доходит.
– Прошедшие годы слишком многого ее лишили. Братьев. Насмешника и Этриана. Даже Эланы. Я не хочу мучить ее ложной надеждой.
– Что-то я все равно тебя не понимаю.
– Все дело в Этриане. Возможно, он жив.
– Что? Где? – Новость его ошеломила.
Его крестный сын жив? Перед этим мальчиком он был в неоплатном долгу.
– Спокойнее, – сказал чародей. – Я ничего точно не знаю, просто недавно у меня возникло подобное чувство. Нечто дьявольски далекое, обладающее своей аурой – примерно так ощущаешь запах свежего хлеба, идя по улице, а потом пытаешься отыскать пекаря. Единственное средство, которое я пока не использовал, – Нерожденный. Так или иначе, я не стану его туда посылать, пока не найдется еще какой-нибудь серьезный повод.