.
Если же мы обратим внимание на структуру кризиса и инициации, то и здесь увидим сходство. «Критические возрасты имеют ясно выраженное трехчленное строение и складываются из трех связанных между собой литическими переходами фаз: предкритической, критической и посткритической»[62], — пишет Л. С. Выготский. При этом вторая фаза — кульминационная, в ней кризис достигает апогея, то есть трудновоспитуемость ребенка и разрушительный характер развития проявляются особенно ярко. Инициация также состоит из трех фаз, открытых А. ван Геннепом: из сегрегации, транзиции и инкорпорации[63]. Во второй фазе личность инициируемого трансформируется, то есть разрушаются неадаптивные механизмы и зарождаются новые. Мы видим, что в том и другом случае речь идет об одном и том же явлении — трансформации личности через определенные промежутки времени, именуемые Л. С. Выготским стабильными стадиями жизни.
Сходство понятия кризиса по Э. Эриксону и инициации
Теория кризисов Э. Эриксона не только подтверждает мое предположение, что за кризисом и инициацией стоит одно и то же явление, но и вносит дополнительные аргументы. Начать хотя бы с того факта, что при изучении кризисов развития исследователь обращается к информации о жизни не только своих цивилизованных соотечественников, но и племен индейцев, приводя в качестве иллюстрации к кризису идентичности инициатический обряд перехода во взрослость.
Хотя Э. Эриксон не исследует, как Л. С. Выготский, отличительных особенностей кризисных периодов, зато он рассматривает те драматические моменты периодов жизни взрослого человека, когда тот стоит перед выбором между двумя альтернативами: позитивной и негативной. Эта полярность характерна именно для моментов перехода: можно пройти кризис (и инициацию) и получить новый статус, а можно не пройти и остаться в прежнем. Э. Эриксон даже приводит пример не прошедших инициацию «старых» детей, что лишний раз подтверждает тождественность двух явлений.
И, наконец, если мы вслед за Э. Эриксоном рассмотрим периоды развития взрослого человека, то убедимся в том, что каждому возрастному нормативному кризису соответствует свой обряд инициации. То есть каждое «приращение» психологических новообразований сопровождается ломкой старых и трансформацией личности. Причем если инициация, соответствующая кризису переходного периода, обязательна для всех членов общества (в противном случае племя берет на себя непосильное бремя обслуживать выросших, но не ставших самостоятельными членов общества), то более поздние инициации — удел далеко не всех членов общества, а только наиболее продвинутых в развитии сознания. Среди стариков их остается еще меньше, и Э. Эриксон также отмечает тот факт, что не все старики проходят кризис позитивно: «Не каждый человек создает собственную мудрость. Для большинства суть ее составляет традиция».