Но новая Бланш молча идет за Лоренцо в дальний угол цветочной палатки. Он протягивает ей жестяной контейнер для еды и удостоверение личности на имя Берты Валери. Она несет обед своему мужу, Моулу Валери, который работает на пятом пути, объясняет Лоренцо. Он показывает Бланш фото мужчины – тот выглядит так, как будто его любимую собаку только что застрелили, выражение лица поражает своей угрюмостью. Лоренцо бросает фотографию в банку из-под кофе и поджигает. Он протягивает Бланш простое платье и домашний платок, а потом, кажется, впервые замечает ее шиншилловое пальто.
– Ты выглядишь слишком шикарно, черт бы тебя побрал! – рычит он, наклоняясь над грудой старой одежды и вытаскивая оттуда плащ с оторванным карманом. – Оставь свой дурацкий мех здесь. Я могу продать его, получить немного денег.
Клод подарил ей это пальто на первую годовщину свадьбы; она помнит выражение его лица – такое застенчивое и в то же время гордое. Ведь он мог себе позволить такой подарок, получая солидное жалованье в «Ритце». Она не хочет расставаться с пальто; это все равно что расстаться с еще одним воспоминанием – а их и так слишком мало! – о светлом, трепетном, обнадеживающем прошлом.
– Ты хочешь помочь или нет? Мы сможем купить паспорта, бензин, билеты на поезд. Полезные вещи! И оружие. Я думал, ты готова сражаться, госпожа отеля «Ритц»! – Лоренцо смотрит на нее с неприкрытым отвращением и высокомерием; ей хочется стереть это выражение с его лица.
– Конечно, забирай. Постарайся продать его подороже.
Он даже не поблагодарил ее. Только сказал: «Как только отдашь ему контейнер – уходи. Сразу! Ты уверена, что сможешь это сделать?» – Лоренцо с сомнением смотрит на нее, словно бросая вызов. И Бланш понимает, что для него она – расходный материал, полезный, как и ее пальто. Не более того.
– Мне не помешает немного развлечься, – отвечает Бланш.
– Уверена? – Лоренцо хмурится; он снимает кепку, чешет в затылке и оглядывается, как будто ждет, что кто-то другой выскочит из-за цветочного горшка и займет ее место. – Ты понимаешь, что поставлено на карту? Ты понимаешь, что не должна никому об этом рассказывать, и, если тебя поймают, ты останешься одна? Ты не должна называть имена, не должна ничего говорить. Иначе…
– Иначе что?
– Если нацисты не убьют тебя, то это сделаем мы.
Она вздрагивает, но ничего не говорит.
– Когда закончишь, не возвращайся сюда.
– Куда же мне идти? Моя одежда… – Бланш оглаживает платье из набивного шелка, которое так тщательно выбирала сегодня утром. – Что мне с ней делать?
– Ее я тоже продам. – Он смеется над глупыми женскими заботами и стоит, скрестив руки на груди, ожидая, когда она разденется.