— Не пойду. — Сарайи топнула ножкой. — Я не старый ботинок, который можно выкинуть за ненадобностью.
— Никто и не выкидывает, — втолковывал Алек. — У тебя будет семья, дом.
— Но жить я там не буду!
В утреннем небе разгоралось солнце. Греческая армия собиралась в поход. Нестроевые загружали обозы. У Алека, который за ночь не сомкнул глаз и даже не позавтракал, не было ни времени, ни желания спорить. Забросив Сарайи на плечо, он решительно двинулся в Аданти.
Девушка брыкалась и визжала. Нестроевые с интересом глазели им вслед. Свора тощих собак, потревоженная воплями, так и норовила цапнуть Алека за пятку. Тот чудом сдержался и сдерживался бы и дальше, но посреди поля Сарайи неожиданно вырвалась.
Как ей это удалось — загадка. С его плеч пленница вдруг перекочевала на землю, вскочила и бросилась обратно в лагерь.
Алек в два прыжка настиг беглянку, повалил навзничь. После рывком поднял на ноги и принялся трясти. Распаленный ехидным хохотом нестроевых, он затряс ее с удвоенной яростью и вдруг, сам не понимая, зачем, наклонился к ней и поцеловал.
Сарайи охотно откликнулась на поцелуй, припадая к его губам снова и снова. Стряхнув наваждение, Алек отстранился. Всматриваясь в подернутые дымкой глаза, он больше не находил сходства с младшей сестренкой. Вдобавок, Сарайи было куда больше лет, чем казалось на первый взгляд. Семнадцать точно, если не восемнадцать-девятнадцать.
А может, двадцать один?
Взбешенный, на сей раз направлением собственных мыслей, Алек стиснул хрупкое запястье.
— Идем.
Всю дорогу до деревни Сарайи не проронила ни слова и только у порога нового жилища нарушила молчание.
— Заклинаю, Александр, возьми меня с собой.
По ее щекам струились слезы. Алек дрогнул, но быстро взял себя в руки. Сарайи и прежде была обузой, а в свете недавних событий ее присутствие грозит катастрофой.
— Прости, не могу, — отрезал он. — Прощай.
— Ты просто боишься! — Сарайи крикнула вслед и горько зарыдала.
Алек прибавил шагу, чтобы не слышать душераздирающих всхлипов. Утренний туман давно рассеялся, но перед глазами стояла пелена. Однако стоило протереть веки, и пелена исчезла.
После пятидневного похода, армии Кира под конвоем добрались до реки Запат. Клеарх повелел разбить лагерь и, обеспокоенный растущим недоверием войска к персам, отправился на встречу с Тиссаферном. Тот выслушал упреки и предложил созвать всех греческих стратегов, дабы окончательно разрешить конфликт. Клеарх согласился. Однако многие генералы отнеслись к идее скептически. В итоге, сопровождать Клеарха вызвались лишь Менон, Проксен, Сократ, Агий и еще двадцать лохагов. Расправу учинили в палатке Тиссаферна. Все случилось быстро. Покончив с пятью генералами, персы принялись за оставшихся снаружи лохагов.